Так вот, эгоцентрики — это люди, зацикленные на своем «я» они держатся за него всеми силами, цепляются за него. Впрочем, когда я думаю об эгоцентриках, мне приходит не ум не Первая, а Вторая Скрижаль…
— О Другом? — не понял я. Андрей заметно оживился:
— Именно, Анхель! Именно! Понимаете, эгоцентрики категорически не хотят принимать другого человека таким, какой он есть. Все в этом мире должны быть только такими, как им нужно. Так, чтобы эгоцентрику было удобно. Чтобы было удобно его «эго». Понимаете?.. Не знаю, как это лучше объяснить…
Андрей посмотрел на нас, а мы на него. Он понял, что придется объяснять:
— «Эго» — это представление человека о себе и об окружающем его мире. Например, человек считает себя умным. Имеет право. Но имеет ли он право требовать от других, чтобы они думали так же? Человек, свободный от уз «эго», не рассердится, если кто-то назовет его дураком. Более того, он скажет: «Очень может быть». А эгоцентрик возненавидит того, кто назовет его глупым. Возненавидит и будет мстить — прямо или косвенно. В его мире все должны думать о нем, что он умный. В противном случае, они враги, и он объявляет им войну…
— «И дано было взять мир с земли, и чтобы убивали друг друга», — тихо сказал Гаптен.
— А почему ты вспомнил именно Вторую Скрижаль Завета, а не Первую? — все еще не понимал я. — То есть не про отказ от «эго», а про то, что нужно увидеть в другом человеке Другого?
— В мире эгоцентрика другим людям предписаны определенные роли, — продолжал Андрей. — Они для них куклы, марионетки. Эгоцентрика не интересуют чувства, мнения людей. Эгоцентрик не принимает в расчет их ситуацию, их обстоятельства. Люди для них не живые. Они должны или восхищаться эгоцентриком, или умереть. Грубо говоря, конечно. Но это действительно так. Именно эгоцентрики используют это крылатое выражение: «Он для меня умер». Ну а мне всегда в таких случаях хочется спросить: «А жил ли?» Впрочем, можно не спрашивать. В мире эгоцентриков нет живых людей, отсюда и их жестокость. Они жалеют только себя, входят только в свое положение, преследуют только свои цели. Люди для них — средства. Они неживые…
— Ага! — ухмыльнулся Гаптен. — Изобразительные…
— Что? — Андрей встрепенулся. Он был так увлечен своим объяснением, пытаясь растолковать нам, что к чему, что не поймал этой шутки. — Изобразительные?
— Ну… — Гаптен для большей ясности покрутил перед собой руками. — Люди — средства. Изобразительные… Дама там у нас одна есть. Книжку пишет. И люди у нее — средства, изобразительные.
— Да, да! — подхватил Андрей. — Краски и кисти. Абсолютно! В общем, вы поняли.
Андрей облегченно вздохнул. Он всегда прилагает максимум усилий, чтобы быть понятным. Это профессиональное. Как психолог, он очень хорошо знает: если люди считают, что они поняли тебя правильно, это еще ничего не значит. Часто они понимают что-то свое, а не собеседника. Но пребывают в полной уверенности, что они «поняли его правильно». Андрей называет это иллюзией взаимопонимания.
— Поняли тебя или не поняли, можно узнать только одним способом, — говорит Андрей. — По поступкам. Если тебе сказали, что тебя поняли, а продолжают действовать способом, против которого ты выступал, тебя не поняли.
— Боже мой! — я даже вздрогнул. — Это же я только что так с Данилой…
Я пережил шок. Когда Данила влюбился в эту Нину, он для меня словно перестал существовать. Не абсолютно, конечно. Но в каком-то смысле. Я боялся с ним разговаривать, сетовал на него. И еще я очень расстраивался, что больше на него нельзя рассчитывать. Что он неадекватен и поэтому не может принимать участия в дальнейших поисках.
Андрей так долго растолковывал нам чувства, которые испытывает влюбленный человек. А я даже не потрудился соотнести это с Данилой, с его чувствами. Словно вытеснял эту информацию: «Да, где-то там есть влюбленные люди. Да, они переживают, мучаются, мечтают изменить любимого человека… Но это не Данила. У Данилы — блажь и глупость. Ему надо Печать искать…».
Получается, я тоже эгоцентрик. Так, значит, это общий грех? Как и стремление к власти, к контролю? Другие люди — лишь средства, они мертвые. Вторая Печать! «И дано было взять мир с земли, и чтобы убивали друг друга»…
— Связь восстановлена. Мы принимаем информацию! — доложил один из сотрудников Гаптена.
Мы вскочили со своих мест и бросились в центральный узел.
Нина и Сэм уже были в мастерской Клорис. Огромное, жадно залитое солнцем пространство. На пятьдесят седьмом этаже небоскреба. Вместо стен — окна от пола до потолка. А вокруг — небо. Много неба. Полное ощущение полета.
— А знаете, я летаю во время медитаций, — Нина нежно смотрела в глаза Клорис и держала ее за руку. — Вы ведь верите, что это возможно? Это настоящие путешествия! Нашего тела не существует. Мы можем летать, где и когда захотим! Я бываю в разных местах. Иногда там, где уже была. Но чаще — в неизвестных. Там интереснее. Я люблю все новое, необычное. И здесь, у вас, я уже была. Пролетала. Несколько месяцев назад. Мое тело находилось в Лондоне, а дух направился через океан.
О, Клорис!.. Путешествие над Атлантикой было фантастическим! Снизу безграничная водная гладь, сверху — такое же бескрайнее небо. И завораживающее ощущение, когда ты с бешенной скоростью мчишься над поверхностью океана. Будоражащий запах морской роды и микроскопические брызги. Кончик твоего носа всего в нескольких сантиметрах… И ты смотришь туда, в глубину. А потом переворачиваешься, и тебе открывается небо! Теперь уже оно любуется твоим полетом…
И вот я так летела, летела. И мне уже хотелось, чтобы это никогда не заканчивалось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30