Я подумала — куда я лечу? Зачем мне в Америку? Зачем мне к людям? Лучше я буду здесь, как белая чайка, кружить между океаном и небом. Но нет, что-то звало меня. Подталкивало изнутри. И я поняла, что должна, пройти этот путь. До конца. И вот — Нью-Йорк. Я не ожидала. Даже испугалась. Он был совсем темный. Зачем я здесь?!
Я пролетала между башнями небоскребов. Стало жутко. Захотелось немедленно выскользнуть из этого лабиринта. Скорее — обратно, к морю! Но вдруг я остановилась. Замерла, зависла между небоскребами. И почувствовала, что меня держит рука. Огромная, властная. Я подняла голову и увидела вторую руку — там, над океаном. Она стояла, похожая на церковь, увенчанную куполами. Между облаков, над водами.
И я как бы услышала — «Стой! Остановись!». Машинально, не знаю почему, я повернула голову… И увидела вас! Да, Клорис! Да! Я увидела вас! Я была вот здесь, прямо вот здесь, за окном. И я видела вас! И я поняла, что должна обязательно найти вашу студию. Приехать к вам. Во что бы то ни стало! И я нашла, Клорис! Я нашла!
— Странно, что это было ночью, — как-то вдруг озадачилась Клорис, подыскивая подходящее объяснение возникшей нестыковке Нининого рассказа с реальностью. — Я панически боюсь бывать здесь ночью. Но, впрочем, вы же не отсюда, вы могли не понять, перепутать. Возможно, это была и не ночь…
— Я думаю тут другое, — Нина чуть понизила голос и стала говорить тише, а ее лицо обрело заговорщицкие черты. — Возможно, это были не вы, а… ваш дух. Наши души во сне путешествуют. И, наверное, ночью ваша душа приходит сюда, чтобы творить!
Вы поэтому и боитесь бывать здесь ночью, Клорис! Ночью тут живет ваша душа! Ночь — это ее время. Она творит, Клорис! Она творит здесь по ночам, пока ваше тело спит. Она творит, вдохновляясь потрясающим ночным видом, который открывается из этих окон!
— Вы прекрасны, Нина, прекрасны! — воскликнула Клорис. — Я так рада, что встретила вас! У вас потрясающая энергетика! Потрясающая!
— Что вы, Клорис! — замахала руками Нина. — Это вы, это все вы! Я так впечатлена нашей встречей! Все правильно! Я должна была к вам приехать! Это знак судьбы! Вы ведь верите в Судьбу, Клорис?
— Когда я вижу вас, золотце, да!
Клорис — низкорослая, полная женщина с редкими, всклокоченными, крашенными в рыжий свет волосами. На вид — лет шестьдесят, шестьдесят пять. Одета слегка мужиковато — в обтягивающие штаны, которые кажутся просто огромными. Поверх тонкой блузки, смело открывающей грудь, незастегивающийся пиджак. И множество странных украшений под самой шеей — какие-то подвески, кулоны, амулеты.
— И вы действительно пишите книгу о Саде! — продолжала восхищаться Клорис. — Невероятно! Просто невероятно! Хотите порежиссировать сегодня?
— Ну что вы! Я была бы счастлива! Но как я могу?! Нет, конечно нет! Это было бы восхитительно!
— Мальчики, — командным голосом позвала Клорис. — Раймонд, Сэм, Мартин! Живо сюда!
По разным углам комнаты отдельно друг от друга сидели трое мужчин. По зову Клорис они встали, словно зомби, и медленно подошли к двум женщинам, расположившимся на большом красном диване.
Раймонд — белый как полотно. Он не смотрит ни на Сэма, ни на Мартина. Он смотрит как-то странно перед собой. Кажется, что если рукой провести у него перед лицом, он ничего не заметит, не среагирует. В крайнем случае, потеряет сознание и упадет.
Сэм напряжен. Он самый красивый из них всех. Гнев ему идет. Мускулистый, загорелый. Желваки играют на скулах. Взгляд бешеный, как у хищника, оказавшегося в клетке. Кажется, дай ему сейчас боксерскую грушу, он и ее отправит в нокаут.
Мартин, обычно похожий на гигантскую каплю, которая свешивается неизвестно откуда и неизвестно когда упадет, сегодня, напротив, как-то особенно энергичен. Складывается впечатление, будто бы он что-то празднует. Какое-то торжество…
Он единственный смотрит на Нину.
— Каждый раз мы делаем с текстом Мисимы новое упражнение, — Клорис поднялась с дивана и взяла Нину под локоть. — Мне важна не драматургия пьесы. Это все искусственное. Мне важна драматургия текста. Как актер переживает текст. Что происходит с актером, когда он соприкасается со словами. Дорогая, я понятно рассказываю?..
— Абсолютно! И вы настолько правы! — воскликнула Нина. — Я даже думаю, что в этой пьесе и персонажей-то нет. Один сплошной текст! Как мантра. Герои созданы только для видимости. Ведь мы так никогда и не узнаем, что у них на самом деле за душой…
— Боже мой! — Клорис была в непередаваемом восторге. — Не может быть! Вы тоже так думаете! Чудо! Чудо! Мне вас Бог послал, дорогая! Право, право! Можно я вас поцелую, Нина? Можно?
— О да, конечно! Они расцеловались.
— Ну, тогда все! Все-все! — затараторила хихикающая от удовольствия Клорис. — Нина, вы все знаете лучше меня. Давайте! Я буду наслаждаться! Какой кусок вы возьмете?..
— Я думаю, — монолог графини о стране порока? — предложила Нина.
— Да! Замечательно! Прекрасный выбор! — Клорис плюхнулась на диван. — Пусть они выдергивают друг у друга фразы… Как вы думаете, Нина? Пусть вырывают!
— И даже пусть дерутся! — глаза Нины вспыхнули холодным, мертвым светом. — Валяются на полу! Рвут друг друга на части!
— Вы гений, Нина! Вы — гений! — Клорис вся светилась. — Давайте!
— Я не помню слов, — соврал Сэм. — Мне нужен текст.
Он пошел в сторону двери. Медленно, оглядываясь по сторонам, как человек, желающий показать, что он хозяин этой территории. Взял сумку, начал рыться в бумагах.
— Слова? — Раймонд, бывший до этой секунды как в ступоре, стал вдруг похож на разбуженного лунатика. — Нужны слова?.. Что мы играем?..
— «Страну порока», — ухмыльнулся Мартин, казавшийся сейчас эталоном спокойствия и душевного равновесия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30