— Илья заорал так, что все обмерли.
— А ты меня обманул. Это он меня убил, да? — юноша перевел глаза с Ильи на подошедшего к ним водителя.
— Господи, да какое тебе дело?! — Илья тупо, непонимающе уставился на юношу.
— Лучше, что б ты… — лицо молодого человека вдруг обмякло, глаза закатились и остекленели. Это были его последние слова.
— Господи, ну что же это такое?! — Илья произнес эти слова с почти детским недоумением, словно напрямую спрашивал сейчас Небеса.
Он оглянулся и поймал на себе напряженные взгляды своих охранников и водителя.
«Что с ним?..» «Он в своем уме?..» — ему показалось, он услышал их мысли.
Черт! — Илья поднялся с коленей. — Разберитесь тут, я поехал.
Неуверенной походкой, на ватных от напряжения ногах он направился к джипу охраны. Водитель джипа обогнал его и приблизился к машине первым.
— Куда?! — заорал Илья.
Тот недоуменно уставился на него.
— Я сказал — разбирайтесь тут! — «пояснил» Илья.
— Но… — протянул водитель.
— К черту!
Выхватив у него ключи, Илья сел за руль. В этот момент обе задние дверцы открылись и в машину лихо заскочили два его охранника.
— Пошли вон!!! — закричал Илья.
— Но… — охранники переглянулись.
— Вон!!! — Илью затрясло.
Едва его охранники покинули машину, он выжал педаль газа. На скорости сто двадцать километров, обгоняя попутные машины, то и дело выскакивая на встречную полосу, Илья мчался прочь из Москвы.
Илья пытался привести себя в чувство, побороть странное, оглушившее его чувство прострации.
«Какие дурацкие совпадения!»
— думал Илья, петляя между машинами.
Сначала ему приходит в голову:
«Человек — это звучит гордо!»
И эту фразу тут же озвучивает некий Иван Рубинштейн.
Через полчаса, глядя на прохожих, Илья думает: «Все они уже трупы!»
И тут же его водитель сбивает насмерть молодого парнишку.
Мурашки поползли по коже.
На секунду Илье показалось, что он не один в машине, что его преследует что-то огромное, темное, тяжелое.
В ужасе он оглянулся и посмотрел на заднее сидение. Никого. «Какая глупость! Просто совпадение!
Не может быть!»
— Илья повторил эти слова вслух несколько раз.
Но утешительная мантра действия не возымела.
******* Машина Ильи выскочила на Рублевку.
По правую и левую руку от этой правительственной трассы раскинулся «рай» современного российского капитализма. Ущербные коттеджи, похожие на гигантские саркофаги.
Бесчисленные гаишники, охраняющие дорогу, словно кто-то лелеет надежду ее украсть. Если бы Илья не был ко всему этому привычен, то почувствовал бы сейчас, что сходит с ума. Такой сюрреалистической показалась ему вдруг эта картина.
«Дыхание смерти!» — услышал Илья в голове и машинально посмотрел на свои залитые кровью руки.
— Черт! — выругался он вслух. — Да что же это со мной происходит?!
Он попытался сосредоточиться и машинально сбавил скорость.
«Может быть, это Бог со мной разговаривает?» — шальная мысль, словно искра, мелькнула в его мозгу.
— Тьфу, ерунда какая-то… Бред… Илья припарковался на обочине, заглушил
мотор, откинул спинку сидения, положил руки за голову и закрыл глаза. Ему хотелось держать руки рядом с головой, так, чтобы он мог ее чувствовать. У него возникла странная фантазия, что если ее не придерживать, она может куда-нибудь укатиться.
Все его тело странным образом выкручивало. Трудно описать это ощущение. Кажется, будто бы твой скелет не помещается в отведенном ему теле: мышцы и связки — малы, кожи не хватает. Илья пытался потянуться, расслабиться, но все без толку. В голову полезли мысли о смерти и воспоминания о предпринятых им когда-то «поисках Бога».
Было время, когда Илья действительно искал Бога. В детстве, правда, он был совершенно уверен, что Бога нет и быть не может. Ему казалось странным, что кто-то верит в подобные небылицы. В старика, который сидит на облаках и следит за происходящим на земле.
«Он ведь тяжелый, а облака мягкие! Как Он может на них сидеть?!» — эта безукоризненная детская логика давала маленькому Илье ощущение силы и уверенности.
Потом начались трудности подросткового периода, и многое переменилось в Илье. Сам того не заметив, он вдруг начал молиться. Он словно бы разговаривал с кем-то там — наверху. Понимал, что ему не ответят, но он и не нуждался в ответе. Выслушают, прислушаются, поймут — и на том спасибо.
А еще он почему-то был абсолютно уверен тогда, что ему помогут. Послушают, поймут и помогут. Да, он просил о помощи, причем, словно бы не Бога просил, а какого-то своего «старшего товарища». Бог — это тот, кто не отказывает. Так, по крайней мере, Илья тогда чувствовал.
Он не выбирал себе ни веры, ни конфессии. Не из чего было выбирать. Православие только-только стало восстанавливаться — что уж говорить о других церквях! Впрочем, он и не чувствовал, что принадлежит к какой-то конкретной религии. У него были «личные отношения» с Богом, отношения, не требующие посредников или переводчиков. Тет-а-тет отношения.
Если бы его тогда спросили, верит ли он в Бога, то он бы, наверное, ответил, что не верит, а знает, что Он есть. Сейчас бы он оценил этот свой ответ как наивный и высокопарный, но тогда он так не думал. В сущности, забавная игра слов — «веришь» или «знаешь»… Он чувствовал, что знает — Бог есть. Ну, может быть, не Бог, а Нечто — что-то «почти как Бог».
Православие, к которому он тогда пристал, производило на Илью двойственное впечатление. Завораживающий гул колоколов на звоннице, золотые маковки церквей, заброшенные, полуразрушенные новгородские монастыри, тихие, умиротворяющие лики икон… Все это манило и трогало его сердце.
С другой стороны, неизменно смущали священники — пошлые, толстые, несмотря на хронический пост, глупые и самодовольные.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30