Он смеется в храме, он смеется на похоронах, он смеется, когда говорят старшие. Ему все прощается, ибо он помазанник Божий. Но все же… Все приходят смотреть на него, и все спрашивают — почему он смеется, ваш Иосия, когда другие плачут? Но у нас нет ответа. Как нам быть с ним? Он смеется, даже когда его наказывают. И если вы знаете, почему он смеется, скажите нам! Скажите! Пожалуйста!
Данила недоуменно посмотрел на улыбающегося Иосию. Он смотрел на мальчика, которому предстоит страшный путь к смерти. Он будет рассказывать людям о любви, а они распнут его. И тогда он скажет, обратясь к Богу: «Прости их, Господи, ибо не ведают они, что творят!» А они не поймут, с кем Он говорит, и будут смеяться. Как это страшно…
— Я должен знать? — спросил Данила, садясь на корточки перед мальчиком и чувствуя, как ком сдавливает ему горло.
— Ты знаешь, — рассмеялся тот. — Ты знаешь!
Иосия смеялся, а потом вдруг бросился к Даниле и повис у него на шее.
— Ты знаешь! Ты знаешь! — смеялся мальчик.
Данила закрыл глаза. Странная, щемящая боль в груди, в самом сердце. Слезы.

Часть вторая
Сквозь тяжелый сон, больше похожий на забытье, Данила стал слышать странные гудящие звуки. Они доносились откуда-то сверху и казались ему знакомыми. И еще это тряска, эта до боли знакомая ему вибрация машины… Вертолет?! Данила открыл глаза.
Его перевозят на вертолете?! Нет, это ему снится! Или только что ему снилась древняя Иудея и смеющийся мальчик Иосия? Может ли быть, что человек засыпает и просыпается во сне?.. Данила протер глаза и выглянул в иллюминатор.
Вертолет летел достаточно низко. Внизу виднелась бескрайняя гладь моря, а где-то далеко-далеко впереди — одинокий, совсем крошечный остров. Он напоминал собой форт, или даже не форт, а маленькую крепость из черного камня.
Уже совсем скоро мы будем на месте, — услышал Данила.
Впереди справа рядом с пилотом сидел Марк. — Прошу нас простить, — Марк повернулся и посмотрел на Данилу. — Мы были вынуждены вас… усыпить. Никто не должен знать, где находится остров Живого Бога.
— Что вы мне вкололи? — прохрипел Данила, оглянулся назад и увидел там троих охранников.
— Наберитесь сил, — сказал Марк и отвернулся. — Вам предстоит сегодня тяжелый день. Точнее, вечер.
Данила чувствовал себя совершенно потерянным. Трагические голоса Марии и Иосифа, веселый раскатистый смех Иосии все еще звучали у него в ушах.
— Тяжелый?.. — выстонал он. — Это еще не все?.. Вы собираетесь это продолжить?!
Возникла пауза, Марк снова повернулся к Даниле и смотрел на него с некоторым недоумением.
— Что продолжить? — спросил он.
— А разве вы… — начал было Данила, но тут же запнулся. — Нет. Ничего.
Марк прищурился и внимательно вгляделся в лицо Данилы.
— Сейчас я дам вам определенные инструкции, — сказал он. — И прошу вас воспринять их максимально серьезно. Вы должны будете неукоснительно их придерживаться. В присутствии Блаженной Святой Марии категорически запрещается смеяться, шутить, просто улыбаться. Если в какой-то момент вы вдруг поймете, что вам смешно, закусите верхнюю губу. Так время от времени делают все, с кем Марии доводилось встречаться, поэтому подобное поведение ее не удивит. Наоборот, если вы улыбнетесь, то скорее всего только напугаете ее. Она решит, что вы раздражены и скалитесь. Кроме того, избегайте разговоров на темы, о которых Мария ничего не знает. А именно — она никогда не видела ни телевизора, ни журналов, ни компьютера с Интернетом. Она никогда не слышала таких слов, как «юмор», «шутка», «веселье», «радость»…
— Вы с ума сошли? — Данила не верил своим ушам. — Вы это серьезно? Она вообще знает, почему ей нельзя смеяться?
— Выполняя эти инструкции всего лишь на протяжении одного дня, вы поймете, что такое обет горести и страдания, — продолжил Марк прежним тоном, хотя в глазах его блеснула холодная злоба. — И когда вы поймете это, Данила, вы больше не будете требовать от меня никаких объяснений. Вы будете чувствовать…
— Что я буду чувствовать?
— Вы поймете, сколь тяжкий крест несет на своих плечах Блаженная Святая Мария, — лицо Марка стало словно матовым, абсолютно пустым и непроницаемым. — Вы осознаете, что обретение скорби — это и есть благодать Божия. Вы ощутите сладость вечной и сакральной грусти. И в вашем сердце не останется ничего, кроме любви и сострадания к ней — Блаженной и Святой Марии, нашей спасительнице и наступнице. И тогда вы поймете, что это значит — служить и помогать ей. Ибо это высшее благо и высшая награда из всех, что могут быть даны человеку…
Монотонный голос Марка действовал гипнотически.
— Темные… — буквально пропел он. — Вы знаете, кто такие — «Темные», Данила? Темные — это те, кто помогает Блаженной Святой Марии нести крест обета ее праотца и нашего общего Спасителя. Вот кто такие — «Темные». Эти «страшные» люди с «понурыми лицами», на которых столько вылито грязи и скверны, служат во спасение человечества. Но никто не знает об этом, ибо их служение — тайна, и не ради славы их участь на все времена — абсолютное смирение и преодоление себя, вера и праведность — есть истинный подвиг, которому нет равных.
— Марк, я сплю?
— А что значит — «бодрствовать», Данила?
Сооружение очень походило на крепость. Отдельно стоящие по периметру острова высокие, из темного камня здания были соединены стенами. Этот замкнутый контур имел единственный выход — своеобразные двери-ворота, которые были слишком велики, чтобы их можно было считать просто дверьми, и недостаточно большие, чтобы называться воротами.
Вертолет приземлился на площадке неподалеку от входа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35