Хатт отмахнулся.
— Мы еще поговорим о Соло. О произведении искусства. А пока… Фетт поднял голову: — Четверть миллиона.
В тронном зале воцарилась тишина, какой здесь никогда не бывало, даже когда дворец был абсолютно пуст. Те, кто стоял ближе всех к Фет-ту, попятились.
Джабба тряс головой, пытаясь справиться с негодованием.
— Это уж… слишком! Даже за работу Вейдера.
Фетт пожал плечами и стал ждать.
Хатт скривился. Охотник не ошибся, приняв это за знак того, что Джабба, скорее всего, согласится.
— Итак… четверть миллиона кредиток за… скульптуру.
Глаза его сузились в щелочки.
— И мы насладимся твоими попытками поймать крайта. И твоим присутствием во дворце. Ненадолго.
— Четверть миллиона. Ненадолго, — повторил Боба Фетт и отвесил издевательский поклон. — Все обсуждаемо, Джабба.

***
Впечатляюще… о да.
Он мотнул головой, и тронный зал дворца Джаббы растворился во тьме. Во влажной тьме, в которой он висел, пришпиленный к упругой стене, в глубинах сарлакка. Во рту появился вкус гнили; прежде чем отвечать, он нашарил губами трубку, втянул немного воды. Шлем еще был на нем.
— Не делай так больше…
Не буду, после долгой паузы сказал голос. Если по-прежнему будешь меня веселить.
— Пошел ты в преисподнюю… кто ты?
Преисподняя. Ты очень точно выразился. Я — сарлакк. Я — чистый дух…
— Ты не сарлакк, — угрюмо откликнулся фетт. — У него нет мозгов. Имя им без надобности.
Голос хмыкнул. Я — Сусейо. Стена дрогнула. От нее исходила волна удовольствия. У меня давно не было такого, как ты. Ограненного. Сияющего. Холодного. Ты — произведение искусства, Фетт. Твои намерения чисты. Ты великолепен.
— Я охотник, — мрачно сообщил он, подавив ярость; в этом ему не было равных. — Мне платят, я приношу добычу. Я разбираюсь с теми, кто нарушает законы справедливости. Тут даже обсуждать нечего.
Ты мне напоминаешь… как их звали? Ах, да. ^едаев. Тоже не любят эмоций.
Потребовалось усилие, чтобы сохранить голос бесстрастным: — Кого?
Ты слышал. Дй. Мы проглотили одного-одну несколько тысяч лет назад. Сохранили ее. Ты ее напоминаешь. Хочешь с ней поговорить?
— Нет, — Боба закрыл глаза и утонул в своей собственной мгле.
Голос сказал: мы проглотили.
— Нет. Оставь себе.
Ощущение пожатия плечами. Как пожелаешь. Скоро тебе станет скучно. Очень скоро.
Он открыл глаза и опять стал смотреть в пустоту, слушая тишину. Крики, которые он слышал раньше, крики существ, упавших в сарлакка вместе с ним, прекратились. Некоторое время было очень тихо. В сердце зарождалась ярость, черная и глубокая. Рядом раздался щелчок, похожий на удар хлыста. Дыхание застревало в горле, в результате голос едва заметно дрогнул.
— Я не понимаю. Совсем. Почему смерть должна быть долгой? Для чего? Сарлакк сможет меня сожрать, только когда я умру, что ли? Я убивал. Говорят, что я стреляю во все, что движется. Почти правда. Я видел смерть многих существ, разумных и глупых. Если существо дышит, значит, его можно убить. Но я убивал чисто и быстро. Не затягивал. В долгой смерти нет милосердия.
Ощущение размышления. Ты прав. Для тебя милосердия нет. Но теперь твоя жизнь и смерть принадлежат мне, не тебе. Пойми и, прими свое место, Боба Фетт, потому что теперь ты — — всего лишь собрание мыслей, а не реальное существо. Тут все нереально.
— Значит, я не реален? Ничто не реально? — он оскалился. — Слишком сильно воняет, чтобы поверить.
Ты и я, все вокруг — всего лишь процесс, Ъоба Фетт. Прогресс, который называет себя «я». Конечно, реальность существует, успокойся, мы лишь ее отражение. Но реальны ли мы с тобой? Нет. Мы — прогресс, который зашел далеко и больше реальности не принадлежит. В свое время мы соединимся с ней. Невидимый собеседник сделал паузу. Хочешь знать, почему так долго? Ты здесь всего лишь день, Боба Фетт. Здесь есть разумные, которые прожили сотни лет, лишь потом сарлакк переварил их. Сотни лет? Он столько не выдержит. После более длительной паузы голос устало добавил: А некоторые и всю тысячу…
Фетт не знал, что его убедило, должно быть усталость.
— Ты… лжешь, — уверенно сказал он. — Ты не сарлакк. Ты здесь, внутри.
Я не сарлакк? Размышления. Ты так уверен? Я — Сусейо из Чои, вернее, я был им очень-очень давно. Дольше, чем ты сможешь вообразить. Хотя… кто знает? Может быть, ты тоже будешь жить долго. Ты меня забавляешь, и это забавляет сарлакка; а когда счастлив я, счастлив и он. Надеюсь, ты останешься с нами на некоторое время.
Дай мне активировать хотя бы одну из боевых систем и тебе станет так весело, что обхохочешься, мрачно подумал Фетт, но вслух произнес: — Ты жесток.
Хочешь, расскажу смешную историю «Мне ее рассказал мой джедай. Одно разумное существо посетило ферму здесь поблизости и увидело во дворе барва. Барв бродил по двору на пяти ногах, одна нога была отрезана. Разумное существо, его звали Йо-Мо, удивилось и спрашивает владельца, почему у барва отрезали одну ногу. Ну, говорит хозяин, позволь мне кое-что рассказать об этом барве. Это самый смьггиленый барв, которого ты только видел в своей жизни,'Йо-Йо. Он говорит, умеет водить флаер, присматривает за детьми, недавно спас младшенького, когда тот тонул. Гость говорит: как здорово, но что случилось с его ногой? Хозяин внимательно смотрит на гостя и пожимает плечами: ну не резать же такого вот замечательного барва на холодец!
Сусейо молча рассмеялся во тьме. Стена вновь содрогнулась.
Был бы у меня термодетонатор, подумал Фетт…
Ты — абсолютная реальность… здесь нечего желать.
Хронометр справа в визоре шлема показывал, что наверху сейчас время рассвета. Когда он очнулся, было темно.
1 2 3 4 5 6 7