е. сохранения, перекомбинации, усовершенствования и т.д. Помещаясь в ней, таким образом, воздействуя на нее, мы сразу вступаем в контакт с оживающим в ней человеческим опытом.
Динамика социальной формы раскрывает связь отдельных индивидов и фрагментов предметной реальности через их становление, обнаружение, реализацию друг в друге, друг через друга. Взаимодействуя, они открывают друг в друге формы приложения и роста своих качеств и сил, форму контакта с различными пластами человеческого опыта. Сама фрагментарность, т.е. отдельность, особенность предмета тогда оформляется становлением, движением, динамикой человеческих сил. Но и отдельность, самобытность индивида тогда оформляется через прямое или косвенное (предметное) взаимодействие с силами других индивидов.
Попытка понять социальные формы в их динамике, во взаимообусловленном движении человеческих сил и их предметных воплощений – путь, позволяющий снять исходное противопоставление индивидов и общества, характерное для большинства философских и социологических концепций, да и для установок обыденного мышления.
Рассмотрение общества как некой предзаданной индивидам структуры деятельности имеет смысл только при анализе условий, которые застают вступающие в эту деятельность люди. Иначе говоря, в интервале становления индивидов, оформления их личностных качеств общество еще остается чем-то внешним для них. Но, когда этот процесс заканчивается, общество оказывается в них, меняется или сохраняется, обновляется или «застывает» в зависимости от того, как складываются их усилия.
Эта история повторяется, поскольку появляются другие когорты индивидов, стоящие перед задачей освоения социальных форм. Но вообще история не повторяется, потому что другие когорты неизбежно вносят, пусть незаметные на первый взгляд, изменения в организацию общественного процесса.
В рамках нашей попытки понять процессуальность социальных форм и возобновляющихся в них человеческих связей, противопоставление общества как структуры и индивидов с их жизненными процессами может иметь еще и такой, ограниченный конечно же, смысл. Общество как совокупность различных деятельных форм, обеспечивающих их средств, материалов, сил задает определенное расчленение всего – природных условий, человеческой энергии и умений, пространственных и временных интервалов, – что включается в его процесс. Однако вся эта расчлененность общественного процесса оказывается «живой», напряженной, обновляющейся только потому, что человеческие индивиды могут воссоздавать социальную форму, могут реализовывать и представлять разделенность как связь, а фрагментацию как момент синтеза человеческих сил.
Иными словами, и в этом ограниченном представлении, имеющем характер приема анализа и понимания, вся тяжесть в демонстрации социального процесса опять-таки приходится на «плечи» человеческих индивидов.
Старый вопрос: с чего начать – с общества или с индивидов? – утрачивает свой главный методологический смысл. Если рассматривать общество не как квазиприродную, точнее квазимеханическую совокупность, выискивая в нем или привнося в него движущие силы, а исходить из общества как из динамической формы, связывающей процессы самореализации человеческих индивидов, то любой из ответов на этот вопрос будет бесперспективен. Перспективными становятся вопросы о возможности обнаружения взаимосвязи индивидов в динамике социальных форм, о представлении этой сложной зависимости, о включении этого представления в трактовку других социально-философских проблем. Как, наконец, преодолеть инерцию противопоставления коллективистского и индивидного подходов, равно простых, очевидных и бесплодных?
§ 2. Первоначальные формы разделения и умножения деятельности людей
«Хитрость» истории состоит в том, что она творится как бы сама собою за спинами людей. Подсмотреть ее движение и рост в непосредственно личностных формах бытия людей довольно трудно.
Есть, пожалуй, две возможности «наблюдения» истории, работающей в живых человеческих силах: первая, связанная со становлением личности ребенка, вторая – с реконструкцией становления специфических форм социальной организации человеческого процесса, проще говоря – со становлением общества.
Становление самой истории как истории рода человеческого и как истории личности – вот два плана анализа, по-разному показывающие, как может совпадать эволюция общественных форм и их становление в силах людей.
Особый интерес представляет выяснение переходного процесса, когда складываются особенные, характерные только для людей связи их совместного развития. Где грань, отделяющая по-настоящему человеческое от еще недостаточно человеческого? Когда начинают преобладать социальные связи в собственном смысле слова? Что является критерием выделения и определения социальности?
Ответить на эти вопросы достаточно полно еще никому не удавалось, и прежде всего потому, что фактические свидетельства искомого процесса в значительной мере зависят от наших предположений, мысленных экспериментов, надежности косвенных данных и научно-теоретических схем.
Для наших дальнейших рассуждений мы используем описание первобытной охоты, ее модельное представление, опирающееся, конечно, на предварительное исследование и на материалы, обработанные рядом исторических дисциплин.
Охота выбрана по двум причинам. Во-первых, история человечества, за исключением нескольких последних тысячелетий, была историей собирательства и охоты, была историей выработки общественных форм, позволивших в последние тысячелетия перейти к земледельческой, а затем и технологической цивилизациям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99