ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
— Деа!
В это самое время в далеком Каль-Тероне принц Деа очнулся от тревожного сна, в который погрузился тогда, когда Симонид вел свой рассказ посреди душных, благоухающих пряными ароматами садов. Потом Деа снова привиделись эти сады в темноте, и ему снова явилось пугающее призрачное видение — его утерянный друг Таль. Дрожа, юноша всматривался во тьму, с ужасом и печалью думая то об отце, то о Тале, то о своей грядущей судьбе властителя империи. По полу опочивальни принца крался безумный серебристый лунный свет. Легкий ветерок доносил шелест листвы.
А потом вновь послышался шепот.
— Деа. Деа.
Если прежде юноша подумал, что голос — это остаток тревожного сна, то теперь понял, что тут кроется нечто большее. Он поднялся с ложа, на цыпочках вышел на террасу, боясь, что в любое мгновение могут явиться Хранители-Таргоны. Но вскоре, как если бы его сон продолжался, Деа уже вновь поднимался по белесым ступеням витой лестницы, а потом пробирался сквозь густые заросли, сквозь пологи листвы. Очень скоро он уже стоял посреди клумб и лабиринтов живых изгородей, рощиц и гротов, слышал журчание ручейка. Ароматы садов окутывали его со всех сторон... и перед ним вновь предстал призрак погибшего друга.
— Ты настоящий, Таль? — выдохнул, едва шевеля губами от страха, Деа.
— Друг мой, — последовал ответ, — конечно же, я настоящий.
— Но я... я вижу сквозь тебя.
— Друг мой, от этого я не менее настоящий.
Деа, дрожа, упал на колени на травянистом газоне, закрыл лицо руками. Если бы он еще спал, то теперь бы непременно проснулся. Он желал только одного: чтобы этим страданиям пришел конец.
Но если это было сон, то он только начался.
Почему Деа отнял руки от лица — этого он и сам не понял. Он запомнил только одно: видение воздействовало не только на его зрение, но и на сознание. Призрак протянул к нему руку и поманил за собой.
Он звал, приглашал к игре.
Глава 27
СУМАСШЕДШИЙ
— Поймал!
— Бей ее, скорей!
— Ух, и здоровенная, скотина!
— Бей, тебе говорят!
— Вырывается, дрянь!
— Да бей же, чтоб тебя!
— Трусы! Не так надо...
— Заткнись, урод!
— Трусы! За хвост хватать надо, за хвост!
— Чего ты там мелешь, урод?
— За хвост подвесить и рубануть как следует...
Загнанная в угол крыса визжала и визжала. Раджал зажал ладонями уши. В результате ругательства, топот сапог и скрежет стального лезвия, скребущего по камню, стали слышны приглушенно, но крыса завизжала громче — стало ясно, что ее таки ухватили за хвост и теперь она болтается в воздухе.
«Вжик!» — со свистом рассек воздух ятаган, и Раджал, втянув голову в плечи, отполз подальше от двери — сквозь прутья зарешеченного окошечка в его темницу полетели ошметки крысиных кишок.
— Ха-ха-ха!
— Это тебе! Угощайся!
— Свеженькая!
— Вкусненькое угощеньице! Кушай на здоровье!
Перепившиеся стражники держались за животы — так их разбирал хохот, а пленник, что томился в темнице напротив Раджала, дико вопил, ругал их на чем свет стоит и, вцепившись в прутья решетки, свирепо раскачивал их, и прутья ржаво позванивали.
Наверное, ждал, что кишки попадут к нему.
— Назад, отребье!
Стражник размахнулся горящим факелом. Снова грянул взрыв грубого, пьяного хохота, после чего стражники удалились, весело шлепая по лужам вонючей воды вдоль коридора. На мгновение наступила тишина, она как бы соединилась с непроницаемым мраком. А потом Раджал снова расслышал приглушенные стоны, рыдания и всевозможные шорохи, наполнявшие подземелье, — вечные, как струившаяся по стенам зловонная слизь. Разбросанные по полу крысиные внутренности зловеще поблескивали, освещенные луной, свет которой пробивался сквозь прутья другого зарешеченного окошечка — в стене, под самым потолком. Наверное, крыса была здоровенная.
Раджал зябко поежился, набрал пригоршню соломы, забросал ею дымящиеся, еще горячие кишки, сел и обхватил себя руками. Долго ли он уже здесь? Голова у него кружилась от выкуренного джарвела, а желудок, переполненный слишком жирной и чересчур обильной куатанийской едой, болел и громко урчал. Однако теперь пиршество у калифа отошло в далекое прошлое, и для Раджала словно бы перестало существовать все на свете, кроме этого жуткого подземелья, этой темноты и мерзкого зловония.
Безумец, томившийся в темнице напротив, испустил вопль. Он кричал и звал стражников, умолял их вернуться и поймать другую крысу — на этот раз настоящую. Как знать — может быть, он имел в виду себя? Молодому человеку, посаженному в темницу рядом с таким бесноватым узником, оставалось только радоваться, что он сидит отдельно, а не вместе с этим жутким типом. Но Раджал уже начал догадываться, почему так дико и заунывно кричит узник. Сам-то он пока протомился в подземелье полночи, не дольше, а уже готов был колотить кулаками по прутьям дверной решетки в отчаянной, бессильной ярости.
Но Раджал не стал этого делать. Он сжался еще сильнее, подтянул колени к подбородку, закрыл лицо ладонями, заткнул большими пальцами уши. Дышать он старался ртом, и при этом — неглубоко, чтобы хоть немного отвлечься от мерзких запахов, окружавших его.
Наконец он задремал, а чуть позже уснул крепко, и ему даже приснился сон.
СОН РАДЖАЛА
Я стою на палубе корабля, на носу, и смотрю вперед. Корабль бороздит глубокое, сине-зеленое море. Этот корабль называется «Катаэйн», но только его паруса белее и палуба выдраена чище, чем когда бы то ни было. Странно — нигде не видно ни капитана Порло, ни матросов. Во сне я осознаю это, но мой взгляд прикован к простертому передо мной морю, к легкой ряби на его поверхности. Неужели я один-одинешенек на корабле?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218
В это самое время в далеком Каль-Тероне принц Деа очнулся от тревожного сна, в который погрузился тогда, когда Симонид вел свой рассказ посреди душных, благоухающих пряными ароматами садов. Потом Деа снова привиделись эти сады в темноте, и ему снова явилось пугающее призрачное видение — его утерянный друг Таль. Дрожа, юноша всматривался во тьму, с ужасом и печалью думая то об отце, то о Тале, то о своей грядущей судьбе властителя империи. По полу опочивальни принца крался безумный серебристый лунный свет. Легкий ветерок доносил шелест листвы.
А потом вновь послышался шепот.
— Деа. Деа.
Если прежде юноша подумал, что голос — это остаток тревожного сна, то теперь понял, что тут кроется нечто большее. Он поднялся с ложа, на цыпочках вышел на террасу, боясь, что в любое мгновение могут явиться Хранители-Таргоны. Но вскоре, как если бы его сон продолжался, Деа уже вновь поднимался по белесым ступеням витой лестницы, а потом пробирался сквозь густые заросли, сквозь пологи листвы. Очень скоро он уже стоял посреди клумб и лабиринтов живых изгородей, рощиц и гротов, слышал журчание ручейка. Ароматы садов окутывали его со всех сторон... и перед ним вновь предстал призрак погибшего друга.
— Ты настоящий, Таль? — выдохнул, едва шевеля губами от страха, Деа.
— Друг мой, — последовал ответ, — конечно же, я настоящий.
— Но я... я вижу сквозь тебя.
— Друг мой, от этого я не менее настоящий.
Деа, дрожа, упал на колени на травянистом газоне, закрыл лицо руками. Если бы он еще спал, то теперь бы непременно проснулся. Он желал только одного: чтобы этим страданиям пришел конец.
Но если это было сон, то он только начался.
Почему Деа отнял руки от лица — этого он и сам не понял. Он запомнил только одно: видение воздействовало не только на его зрение, но и на сознание. Призрак протянул к нему руку и поманил за собой.
Он звал, приглашал к игре.
Глава 27
СУМАСШЕДШИЙ
— Поймал!
— Бей ее, скорей!
— Ух, и здоровенная, скотина!
— Бей, тебе говорят!
— Вырывается, дрянь!
— Да бей же, чтоб тебя!
— Трусы! Не так надо...
— Заткнись, урод!
— Трусы! За хвост хватать надо, за хвост!
— Чего ты там мелешь, урод?
— За хвост подвесить и рубануть как следует...
Загнанная в угол крыса визжала и визжала. Раджал зажал ладонями уши. В результате ругательства, топот сапог и скрежет стального лезвия, скребущего по камню, стали слышны приглушенно, но крыса завизжала громче — стало ясно, что ее таки ухватили за хвост и теперь она болтается в воздухе.
«Вжик!» — со свистом рассек воздух ятаган, и Раджал, втянув голову в плечи, отполз подальше от двери — сквозь прутья зарешеченного окошечка в его темницу полетели ошметки крысиных кишок.
— Ха-ха-ха!
— Это тебе! Угощайся!
— Свеженькая!
— Вкусненькое угощеньице! Кушай на здоровье!
Перепившиеся стражники держались за животы — так их разбирал хохот, а пленник, что томился в темнице напротив Раджала, дико вопил, ругал их на чем свет стоит и, вцепившись в прутья решетки, свирепо раскачивал их, и прутья ржаво позванивали.
Наверное, ждал, что кишки попадут к нему.
— Назад, отребье!
Стражник размахнулся горящим факелом. Снова грянул взрыв грубого, пьяного хохота, после чего стражники удалились, весело шлепая по лужам вонючей воды вдоль коридора. На мгновение наступила тишина, она как бы соединилась с непроницаемым мраком. А потом Раджал снова расслышал приглушенные стоны, рыдания и всевозможные шорохи, наполнявшие подземелье, — вечные, как струившаяся по стенам зловонная слизь. Разбросанные по полу крысиные внутренности зловеще поблескивали, освещенные луной, свет которой пробивался сквозь прутья другого зарешеченного окошечка — в стене, под самым потолком. Наверное, крыса была здоровенная.
Раджал зябко поежился, набрал пригоршню соломы, забросал ею дымящиеся, еще горячие кишки, сел и обхватил себя руками. Долго ли он уже здесь? Голова у него кружилась от выкуренного джарвела, а желудок, переполненный слишком жирной и чересчур обильной куатанийской едой, болел и громко урчал. Однако теперь пиршество у калифа отошло в далекое прошлое, и для Раджала словно бы перестало существовать все на свете, кроме этого жуткого подземелья, этой темноты и мерзкого зловония.
Безумец, томившийся в темнице напротив, испустил вопль. Он кричал и звал стражников, умолял их вернуться и поймать другую крысу — на этот раз настоящую. Как знать — может быть, он имел в виду себя? Молодому человеку, посаженному в темницу рядом с таким бесноватым узником, оставалось только радоваться, что он сидит отдельно, а не вместе с этим жутким типом. Но Раджал уже начал догадываться, почему так дико и заунывно кричит узник. Сам-то он пока протомился в подземелье полночи, не дольше, а уже готов был колотить кулаками по прутьям дверной решетки в отчаянной, бессильной ярости.
Но Раджал не стал этого делать. Он сжался еще сильнее, подтянул колени к подбородку, закрыл лицо ладонями, заткнул большими пальцами уши. Дышать он старался ртом, и при этом — неглубоко, чтобы хоть немного отвлечься от мерзких запахов, окружавших его.
Наконец он задремал, а чуть позже уснул крепко, и ему даже приснился сон.
СОН РАДЖАЛА
Я стою на палубе корабля, на носу, и смотрю вперед. Корабль бороздит глубокое, сине-зеленое море. Этот корабль называется «Катаэйн», но только его паруса белее и палуба выдраена чище, чем когда бы то ни было. Странно — нигде не видно ни капитана Порло, ни матросов. Во сне я осознаю это, но мой взгляд прикован к простертому передо мной морю, к легкой ряби на его поверхности. Неужели я один-одинешенек на корабле?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218