Это было болезненное прозрение. Несмотря на тот факт, что Джал всегда был для нее загадкой, а может быть, именно из-за этого, Риган страстно была в него влюблена.Девушка почувствовала, что ей не хватает воздуха, и тяжело опустилась на покрытый снегом пенек. Стараясь успокоиться, Риган прислушивалась к своему прерывистому дыханию. Закрыв глаза, она спрятала лицо в руках, чтобы приглушить голос отчаяния. Но все эти долгие минуты рядом с ней был Джал. Его лицо, полное противоречий, ласковые, но в то же время требовательные и умные глаза. Татуировка на скуле, о которой он сказал, что она символизирует бесконечность. Как много времени прошло с тех пор, как он впервые появился в Сулис Море. И все это время он помогал ей. Джал был единственным человеком, кто, казалось, понимал ее неприязнь к сидам. Сейчас Риган понимала, что она желала его с того момента, когда впервые увидела.Но он был изменником. А изменника ждет смерть.
– Этого не может быть. Я не могу умереть здесь. – Голос Сандро, слабый, угасающий, опровергал сказанное им. Талискер наклонил голову поближе к лицу друга, чтобы услышать шепот.– Прости, Сандро.Лицо Талискера было усталым и печальным. Он все еще был в черной одежде, в которой провел предыдущую ночь, и знал, что она вся пропиталась потом, но ведь он всю ночь провел у постели Сандро. Тристан спал, избавившись от лихорадки. Он принял первую в своей жизни таблетку аспирина, которая помогла его организму, никогда раньше не знавшему химии, самым чудодейственным образом.Беа тоже спала. Но ее борьба с усталостью закончилась после того, как она выпила полбутылки джина. Талискер не стал ничего говорить, но вспомнил своего отца, который был горьким пьяницей, так что ему ничего не стоило определить любителя выпить на глаз. Беатрис ухватилась за свой залапанный стакан, будто это вопрос жизни или смерти. Хотя при нынешних обстоятельствах, возможно, так оно и было. Беа тоже не хотела оставлять Сандро одного, но была переполнена горем при виде страданий умирающего друга. Для нее это было непереносимо. Талискер подумал: какая ирония судьбы, сегодня вернуться в свою молодость, а на следующий день умирать. Для Беа было бы гораздо лучше, если бы они никогда не возвращались, тогда по крайней мере у нее оставалась бы надежда.В том месте, куда скоор ужалил Сандро, стали происходить странные превращения. Вокруг раны кожа на спине и груди стала менять цвет и текстуру, становясь темно-синей и более плотной, образуя хрупкий хитиновый слой. Изменения медленно поднимались к груди и опускались ниже, к бедрам. Талискер заметил это, когда Сандро в горячке сорвал с себя рубашку час или два назад, но у него не было уверенности, что его друг сознавал, какие изменения с ним происходят.За все эти годы Талискеру пришлось потерять немало дорогих его сердцу людей. Но неизбежность ухода Сандро казалась непереносимой. Неизменными остались между ними неразделимая связь, связывавшая их долгие годы, взлеты и падения в их дружбе, совсем не похожие на другие отношения. В долгие предрассветные часы мужчины часто вспоминали, как им пришлось трансформироваться в одного человека, чтобы победить Корвуса. Правда, их было тогда трое: он, Сандро и Малки.– Ты думал, что он придет, правда? Думал, что он, по крайней мере появится, раз я умираю?Талискер угрюмо смотрел в лицо Сандро. Он знал, кого имеет в виду его друг. Интересно, неужели он читает мысли?– Да… – согласился он.– Дункан, я хочу тебе кое-что сказать… – Сандро мучительно пытался сесть прямо, но Талискер, вместо того чтобы помочь ему, почему-то почувствовал легкое раздражение.– Сандро, я клянусь тебе. Не знаю, найдется ли мне оправдание, но, если тебе будет невмоготу, я обещаю, что… убью тебя сам.Сандро хрипло рассмеялся, у него пересохло горло. Когда он откинул волосы со лба, Талискер заметил тонкий голубой след под кожей, поднимающийся вверх, и отвел глаза, будучи не в силах смотреть на это.– Прости меня, Сандро. – Он попытался засмеяться. – Давай я тебе налью выпить.– Нет-нет, со мной все в порядке…Сандро отбросил покрывало и с выражением ужаса на лице уставился на свое тело. Его талия превратилась в нечто совершенно чужеродное, похожее на тело осы или стрекозы.– Тебе… больно?Талискер нахмурился, задав такой глупый вопрос. Какое-то мгновение Сандро ничего не отвечал, но когда он опять посмотрел на Дункана, его лицо было искажено страхом.– Дункан… когда гусеницы становятся бабочками, они сначала делают кокон… – Он замолчал, оставив конец фразы недосказанным, потому что у него не было слов, чтобы описать свои чувства. Сандро закрыл глаза, и Талискеру показалось на какое-то мгновение, что он опять уснул, но вдруг опять раздался низкий, наполненный страданием голос: – Они становятся мягкими внутри, так?– Перестань, Сандро. Не надо об этом говорить.– Оттого, что это отвратительно слушать, правдой оно не перестает быть.Сандро, казалось, впал в забытье, что было благословением в том состоянии, в котором он находился.– Что ты собирался мне сказать, Сандро? – пробормотал Талискер.Он с отсутствующим видом взял друга за руку, она была ледяной, несмотря на то что в доме было очень жарко.– Это неправильно… умирать здесь, – через минуту опять заговорил Сандро. Его глаза открылись, и он невероятным усилием попытался сфокусировать свой взгляд на Талискере. – Моя смерть… должна принадлежать Сутре.– Да, ты прав, – согласился Талискер.Но на этом силы сеаннаха иссякли. Он опять упал на подушки. Его лицо было мертвенно-бледным на фоне розовых и сиреневых цветов на наволочках. На сей раз ему не удалось вернуть себе сознание, и Талискеру представилась возможность повнимательнее рассмотреть грудь Сандро, высоко вздымавшуюся, так как он часто и глубоко дышал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136