Недавно вкопанный, этот кумир выпячивался из среды стареньких, потертых тотемчиков, разгоняя их в стороны и пригибая к земле. Кажется, ночью здесь был эпицентр народных гуляний – туши зарезанных коз, кур и даже лошадей валялись вокруг идола, наполняя воздух вонью и мухами. Спящие девушки лежали повсюду грудами – в самых фантастических позах. И еще деталь – четыре или пять стоячих неподвижных фигур в знакомых темных плащах маячили в разных концах площади: трое возле кумирного столба, подкрашивая его и оправляя побрякушки, еще один на ступенях крыльца… Решительно набросив на голову черный капюшон, я широким шагом тронулся вперед, буднично так пересекая дворик по направлению к крыльцу.
Враги, толпившиеся возле тотемов, даже не покосились на новоприбывшего парня в плаще (то есть на меня). А вот враг, охранявший ступеньки, бдительно обернул ко мне бледное лобастое лицо с зализанными назад длинными черными волосами. Он был невысок, но крепок в плечах – и неплохо говорил по-русски. Я догадался об этом, когда услышал колючий вопрос:
– Догде господа иде?
Стараясь не замедлять темп, я продолжал неотвратимо подниматься к нему по ступеням, жестко и безразлично глядя в черные глазки. Молча.
– Стой. Какво дело? – не выдержав, переспросил он, и я увидел, как неприятно задергалось у него веко. Я недовольно сдвинул брови: – Хэ-бо. – И добавил на всякий случай: – Хэ-бо. Хасуо. Хоккайдо.
– А ну стой! – взвизгнул охранник, осознав, что я уже прохожу мимо к тяжелой приоткрытой двери. Жесткие пальцы неприятно впились сквозь плащ в обнаженную руку. «Не подействовало», – спокойно понял я и обернулся. Нехороший у тебя взгляд, дружок: невежливый.
– А в котором часу у вас пиво завозят? – внятно поинтересовался я и, не дожидаясь, пока парень проникнет в смысл вопроса, кратко двинул его из-под плаща коленом. Вдумчиво так двинул, с чувством.
Слегка придерживая покосившееся тело, еще пару раз резко дернул коленом и, нащупав свободной рукой узкий кожаный пояс на талии остекленевшего охранника, отстегнул с ремешка небольшой меч с удобной рукояткой. Мне как раз такой нужен.
– Я ж тебе говорю «хэ-бо», а ты не веришь, – вразумительно сказал я, мягко опуская охранника на ступеньки. Кажется, он меня не слышал – задумался о чем-то более важном.
«Пожалуй, сегодня я не буду пацифистом», – подумал я, зашагивая в темноту вражьего жилища и прикрывая за собой тугую дверь, обитую изнутри какой-то жестью. Трофейный меч прохладно лег рукояткой в ладонь – легко пробежав по дощатому настилу мостов, я свернул налево, в длинный и темный проход – и тут же отпрянул назад, за угол. Поздновато отпрянул: Кащей успел заметить меня. Он стоял в дальнем конце коридора с факелом в руках – и, должно быть, разглядывал ворованные сапоги…
Заглотнув побольше воздуха, я выпрыгнул из-за угла, выставляя перед собой узкое лезвие меча. Темно стало в коридоре – брошенный факел чадил на полу, а торопливый перестук вражеских шагов уже раздавался откуда-то снизу – из подвала? Тощий волшебник явно не отличался смелостью: опять он предпочел открытой схватке позорное бегство! Умный, очевидно, старичок попался.
Подхватив притухший светильник свободной рукой, я ринулся куда-то вниз по мелким гниловатым ступеням – в желтых миганиях разгоревшегося факела явственно очертилась небольшая подземная каморка с рыжими глинистыми стенами. Отовсюду из стен торчали какие-то корни – а прямо у стены встали в ряд три совершенно одинаковые бочки. Объемные, мне по грудь, с плотно прилегающими дубовыми крышками. Вот и все – если волшебник и спрятался от меня, то явно не здесь.
Впрочем… неужели старый маразматик залез в одну из бочек? Вот смешно: сидит там, поджав ножки и затаив дыхание. Аккуратно поддев лезвием меча одну из крышек, я отшатнулся-в нос ударило перекисью квашеной капусты, и смертельно захотелось на свежий воздух. Не-е-ет, в такой атмосфере даже волшебник не выживет. Обидно. Казалось бы: я отчетливо слышал, как хитрый Кащей сбегал по ступенькам именно сюда, в подвал.
Страшно ругаясь в душе, я заставил себя вскрыть оставшиеся две бочки. И точно: третья по счету крышка слишком легко сдвинулась под нажимом клинка и – вместо аромата квашни изнутри мертвяще потянуло сыростью и крысами. Вот он, вход в местный метрополитен. Прыгай, кому не лень.
Мне было не лень. Только сначала – для верности – в глубину подземного хода отправился мой факел: пролетев пару секунд, он упал на земляной пол норы, треща и разбрызгивая плески огнистого масла. Проклиная свою страсть к волшебной обуви, я подтянулся на руках, с края бочки спустил ноги в провал и – попытался аккуратно соскользнуть вниз. Аккуратно не получилось – я приземлился на горящий факел. Очень бодрит, замечу я вам.
Нора была не то чтобы слишком просторная: согнулся вдвое – и вперед. Впереди было так темно и душно, что даже факелу нечем было гореть, освещая мне путь. В неверных мерцаниях пламени я пробежал по коридору метров десять, вглядываясь, не мелькнет ли свет в конце туннеля.
Свет не мелькнул – зато раздался знакомый гортанный голос тощего волшебника, который был совсем рядом. Ничуть не напрягаясь, не беспокоясь и не нервничая, Кащей произнес только одно слово, которое, без сомнения, уже знакомо читающему потомку. Наверное, бородатому хрычу очень приятно было выговаривать это слово. Короткое такое и нерусское. Да-да. Именно.
– Хэ… Бо! – гулко разнеслось по подземному лабиринту, и я почувствовал неприятную прохладу в желудке. Прохлада разнеслась по телу, провоцируя судорожное подрагивание мышц у коленных суставов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191