теперь мое дело предала и хозяйка драконов. — Королева пригвоздила генерала к месту ледяным взглядом. — И все это время идет постоянный отток из армии. Как получилось, что меня окружают трусы и предатели?На этот вопрос он бы никогда не решился ответить. Он стал лихорадочно обдумывать, как уйти от ответа.— Вы можете рассматривать это как процесс самоочищения войск, мэм. Останутся лишь самые верные вашему величеству.Она расхохоталась. Откинув голову, мотая черными, как вороново крыло, волосами. Сверкнули белые острые зубы. В глазах заплясали веселые искорки.Мерсадион нервно изобразил полуулыбку.Дженнеста разом совладала с собой и, все еще улыбаясь, сказала:— Не думай, что я нашла в твоем высказывании что-то остроумное, я смеялась от презрения.Его лицо приняло прежнее настороженное выражение.— Ты умеешь высказываться дипломатично. Ты пытаешься убедить меня, что флакон наполовину полон. — Она наклонилась к нему, от ее смеха осталось лишь быстро исчезающее воспоминание. — Но ты всего лишь орк. Когда дело доходит до необходимости думать, это вызывает у тебя перенапряжение. Давай я тебе объясню, почему предательство разлагает войска. Потому что офицеры недостаточно суровы, из-за чего хромает дисциплина. А командная цепочка завершается у твоего порога.«Только тогда, когда дела идут плохо», — подумал Мерсадион.Дженнеста резко отодвинулась:— Я не потерплю разболтанности. Это твое последнее предупреждение.Он ожидал чего угодно, но только не того, что последовало за этими словами.Королева плюнула в генерала.Слюна попала ему на правую щеку, под глаз и до самого уха. Этот поступок шокировал его, он растерялся и не знал, как реагировать.Потом он почувствовал тепло. По всей правой стороне лица распространялся колючий жар.Мерсадион дернулся и поднял руку, но прикосновение к пораженной области лишь усугубило ситуацию. Через несколько секунд жар усилился, в кожу как будто вонзались мириады раскаленных игл.Дженнеста стояла с презрительным выражением лица. Хотя видно было, что сцена ее слегка забавит.Ощущение усиливалось. Казалось, Мерсадиона облили кислотой. Не выдержав, он закричал. Лицо у него покрылось волдырями. Он почувствовал запах горящей плоти. Боль превратилась в пытку и продолжала усиливаться. Он уже вопил без остановки.— Последнее предупреждение, — взвешивая каждое слово, произнесла Дженнеста. — Подумай об этом. — Небрежным жестом она отпустила его.Охваченный болью, с искаженным лицом, источающим миазмы, Мерсадион на ощупь бросился из палатки. Налетевший порыв ветра откинул полог, и Дженнеста увидела, как орк, спотыкаясь, добрел до бадьи с водой и окунул в нее голову.Собственная выходка выразила лишь малую толику ярости, которую у королевы вызвали новости. Она по горло сыта этими предательствами, и если генерал еще раз принесет ей такие новости, то заплатит за это жизнью. Но сейчас она удовлетворилась тем, что поставила на нем клеймо неудачника. В буквальном смысле слова.Она принялась обдумывать происходящее. Время словно растянулось в бесконечность. Но ему пришел конец, когда явились несколько орков-телохранителей, неуклюже демонстрируя подобострастие. Они привели пленницу в цепях — жертвоприношение, призванное восполнить силы королевы, хоть и временно. Несмотря на дурное настроение, вид «сосуда» возбудил любопытство Дженнесты.Так много рас, такой зверский аппетит, так мало времени…Прежде она никогда не пробовала нэппи. Нимфы пастбищ и лесов, они были редкой, исчезающей расой и отличались робостью. Их не часто можно было увидеть.Эта была замечательным экземпляром. Довольно высокая для своей расы — фута в три высотой. Стройная, со сверкающей, словно светящейся, кожей. Ее отличала тонкая красота.Некоторые утверждают, что у нэппи два сердца. Ну что ж, проверим… Это на некоторое время отвлечет Дженнесту от неприятных мыслей.
Дождь наконец прекратился.Страйк разрешил сделать короткий привал на отдых. Отряд расположился в месте, где береговая линия Норантеллиа изгибалась в небольшую бухточку. Сгущались сумерки. Над черным, колышущимся под ветром океаном неслись хмурые облака.После еды Коилла и Страйк удалились от остальных. Сидя на лошадиной попоне и потягивая вино — подарок кентавров, — они некоторое время говорили о нападении гремлинов. Но усталость, тепло, вызванное алкоголем, и, превыше всего, желание поделиться тревогой сделали свое дело. Страйк заговорил о загадочных видениях. Вскоре Коилла уже знала все.— Ты уверен, что место, которое ты видишь в снах, тебе незнакомо? — спросила она. — Я имею в виду, по… реальному миру.— Нет. Один климат чего стоит. Мы когда-нибудь видели Марас-Дантию в ее исходном виде?— Тогда, может, ты просто все придумал? — осмелилась предположить Коилла. — Твое сознание каким-то образом создало мир, каким ты хочешь его видеть.— То есть, ты просто говоришь в вежливой форме, что я сошел с ума.— Нет! Я не это имела в виду. Ты не сумасшедший, Страйк. Но когда мир катится в тартарары, естественно хотеть…— Не думаю, что дело в этом. Как я уже говорил, сны, или что там они из себя представляют, так же реальны, как и все, что мы видим вокруг. Ну почти так же реальны…— И ты каждый раз видишь одну и ту же женщину?— Да. И не только вижу. Я… встречаюсь с ней, разговариваю с ней, точно так же, как я это делал бы, находясь в состоянии бодрствования. С той лишь разницей, что все ее речи очень разумны.Коилла нахмурилась:— Необычно для снов. Она не похожа на кого-то из твоих знакомых?— Я бы вспомнил, поверь мне.— Ты говоришь о ней так, будто она реальна. Но это всего лишь сны, Страйк.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87