— А может, нет?.. Я называю их снами только потому, что не могу подобрать другого слова.— Все это происходит, когда ты засыпаешь, верно? Следовательно, это не может быть ничем иным, кроме сна.— У меня возникает такое чувство…— Расстроенный своей неспособностью подобрать нужные слова, Страйк затряс головой. — Я не могу от него отделаться. Этого не поймешь, пока не испытаешь на себе.— Давай проясним вопрос, — как будто говоря о самом обыкновенном деле, сказала Коилла. — Если не сны, то что это, по-твоему, такое? Что с тобой происходит?— Как будто… как будто, когда я засыпаю, моя внутренняя защита ослабевает, и что-то входит внутрь.— Послушай сам себя. Это ерунда.— Ерунда?.. Но дело доходит до того, что я не хочу засыпать.— Эти… сны ты видишь каждый раз, когда засыпаешь?— Нет, не каждый. Но с каждым разом становится вроде как хуже. Каждый раз, когда мне хочется спать, я как будто бросаю монету и не знаю, что выпадет: орел или решка.Прежде чем заговорить, Коилла тщательно взвесила каждое слово.— Если это не сны, то существует еще одна возможность, которую стоит обдумать. Может, это магическое нападение?— Со стороны Дженнесты, ты имеешь в виду? Коилла кивнула.— Я думал об этом, конечно. Ты полагаешь, она такое может?— Кто знает?— Но зачем ей? То есть, какой в этом смысл?— Чтобы заставить тебя думать, что ты сошел с ума. Чтобы посеять в тебе сомнения и со всех сторон осадить твое сознание.— Мне это тоже приходило в голову, но почему-то я в такое объяснение не верю. Как я уже говорил, эти сны во многом… приятны. Пару раз они даже добавляли мне уверенности. Разве это на руку Дженнесте?— Я не утверждаю, что это именно она. Просто мне кажется, что такая возможность не исключена. И кто знает, как работает ее искаженная логика?— Тут ты права. Хотя я все равно думаю, что она станет действовать менее окольными путями. — Страйк некоторое время изучал лицо Коиллы. И в конце концов решился выложить все карты. — Это еще не все.— То есть?— Сны — это не единственная странность. Есть кое-что еще.Вид у Коиллы стал озадаченный и встревоженный.— О чем ты?Страйк набрал в грудь побольше воздуха:— Все эти дела с Хаскером и звездами… Помнишь, он говорил, что они… пели ему.— У Хаскера была лихорадка.— У меня ее не было.Коилле потребовалось несколько секунд, чтобы понять. Наконец она произнесла:— Так ты тоже? — судя по ее тону, она не верила своим ушам.— Тоже.— Боги!.. Да ты, я смотрю, о многом умалчивал!— Ты по-прежнему считаешь, что я в своем уме?— Если ты спятил, то вместе с Хаскером. Не забывай…Они обменялись сдержанными улыбками.— Что ты имеешь в виду, когда говоришь об их пении? — спросила Коилла. — Ты можешь выразиться точнее Хаскера?— Пожалуй, нет. Это как с видениями, объяснить трудно. Но слово «поют» не хуже любого другого.Его рука потянулась к мешку на поясе. Этот жест стал бессознательным, вроде как потребность фетишиста прикоснуться к фетишу. Если бы его спросили, зачем он это делает, он бы объяснил страхом потерять…— Я обязана извиниться перед Хаскером, — сказала Коилла. — Я сомневалась в нем. Мы все сомневались.— Теперь я тоже иначе смотрю на его поступки, — признался Страйк. — Но ему ни слова. И вообще, никому ничего не рассказывай.— Почему?— Вряд ли это поднимет боевой дух. Когда Росомахи узнают, что у их капитана галлюцинации, а звезды ему поют…— Но ты рассказал мне. Почему?— Потому что уверен: ты меня поймешь. В придачу, если бы ты пришла к выводу, что я спятил, то не стала бы этого от меня скрывать.— Нет, я не думаю, что ты спятил. Что-то с тобой происходит, это ясно, но мне оно не кажется безумием.— Надеюсь, ты права, — вздохнул Страйк. — Так ты никому не скажешь? Ради сохранения дисциплины в отряде…— Если ты так хочешь, не скажу. Но мне кажется, они бы поняли. По крайней мере, офицеры. Даже Хаскер. Впрочем, Хаскер бы понял в первую очередь! И знаешь, такие вещи нельзя скрывать вечно.— Если это начнет мешать мне командовать Росомахами, я им скажу.— А потом что?— Тогда и увидим.Коилла не стала настаивать на более четком ответе.— Если опять захочешь поговорить, — предложила она, — то я всегда рядом.— Спасибо, Коилла.Сняв бремя, Страйк испытал облегчение. В то же время ему было немного стыдно — ведь он признался в том, что считал слабостью. С другой стороны, поскольку Коилла не восприняла происходящее с ним за слабость, чувство стыда было не слишком острым.Росомахи грузили пожитки и сворачивали одеяла. Кое-кто, ожидая приказаний, смотрел в сторону Страйка.Он передал флягу Коилле:— На-ка, согрейся. Нам пора выступать. Сделав хороший глоток, она вернула ему флягу. А когда оба встали, спросила:— Как думаешь, у нас есть шансы в Рафетвью?Вполне вероятно. По крайней мере, так мне кажется.— До сих пор твои предчувствия сбывались. Ты их выкладываешь нам в самых сложных обстоятельствах. Может быть, Джап прав насчет развивающейся способности к ясновидению?..Она сказала это в шутку. Оба знали, что орки никогда не обладали магическими способностями. Однако эти ее слова наводили на мысль, что за фасадом событий скрывается нечто еще, более сложное и таинственное, и вряд ли слишком забавное.— Отправляемся, — сказал Страйк.Они ехали весь вечер, постоянно находясь в готовности к любой атаке.Коилла ехала в хвосте колонны, сзади нее находились лишь тыловые патрули. В какой-то момент к ней присоединился Элфрей.После того как они обменялись несколькими общими фразами, он бросил быстрый взгляд вперед, потом оглянулся и, убедившись, что никто их не слышит, произнес:— Меня беспокоит Страйк.Сразу вспомнив недавний разговор со Страйком, Коилла опешила. Но ничем не выдала своего состояния и просто спросила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87