У нас-то враги, чай, серьезнее, и баталий тяжелых впереди не счесть. Да и расплатились мы с барокарами достойно, их голов наверняка втрое больше попадало. За то благодарность искренняя нашим братьям с юга…
Кабо пихнул локтем Шагалана, который отвлекся на подошедшую с блюдом подружку. Редкий случай – оба разведчика в своих челночных странствиях пересеклись именно в лагере, причем аккурат в день поминок. Собственно, Шагалана задержал здесь уход сердобольной Танжины, взявшейся врачевать его раны. Непонятно, какими средствами она их пользовала, но подоспевший Кабо нашел, что другу все-таки нужно для лечения хоть чуток покоя. Получалось это с трудом. Вот и теперь Шагалан избежал откровенного поцелуя, но успел коротко пошептаться с женщиной.
– …И не посмеет никто сказать, – продолжал тем временем атаман, – будто товарищи наши полегли напрасно! Много ли чертовых хуторов сожжено, когда все их обитатели в сборе? То-то и оно! Нападали, бока драли и назад в леса ползли. Сейчас же весть о славной победе по всей стране прокатится! Народу – на вдохновенье, врагам – на заботу. Пускай знают: отныне нам никакие укрепления не преграда! Опять же и для жизни польза немалая – лошади добычу едва дотащили. Снеди, одежи, обувки до тепла хватит, оружием обильно разжились.
– Только еще пара таких славных побед, и от нас даже следа не останется, – проворчал тот же недовольный голос.
– Чепуха. Поднять дух народа сегодня самое главное. Если это получится, ватага уже никогда людьми не оскудеет, а доведись новой буре раскрутиться, вырастут как из-под земли и новые крестьянские армии. Многие из нас такое помнят.
– Но не забыли и то, чем те бури закончились. Разве что-то изменилось?
– Изменилось, братья, и резко изменилось. Не могу всего оглашать, но, поверьте, надежды на успех теперь несравнимо больше. Эркол, сыграй же наконец что-нибудь пристойное, полно душу бередить! И вина разнесите! Проводим, братья, старого Шургу с друзьями по-человечески, как и нас, даст Господь, когда-то проводят.
На дальней стороне костра встал Джангес с кубком, затянул песню. Настроение оставалось неподходящим, однако люди один за другим подхватывали, мотив поддержала лютня, и общая тягостность вроде бы чуть отступила.
– Что там подружка нашептала? – негромко спросил Кабо у вернувшегося с довольным видом Шагалана.
– Торен очнулся.
– Невероятно. И впрямь, похоже, оплатил отшельник грехи, коль позволили ему по-прежнему небо коптить.
– Тебе ли, брат, удивляться? Ведь сам его штопал.
– Штопал. Точнее, переделывал кошмар, сооруженный тобой. Очень легко шла работа, и знаешь почему? С подобными ранами все равно не выживают.
– Выходит, того не желая, сотворил чудо. – Шагалан улыбнулся. – Еще парочка таких случаев, и на тебя, брат, тут молиться начнут.
– Еще парочка таких вылазок с публичным героизмом, – проворчал Кабо, – и от тебя, брат, свои начнут шарахаться.
Мало-помалу поминальный пир набирал силу. Песни тянули уже без понуждения, бодрее застучали кружки, окрепли голоса. Убедившись, что все идет правильным чередом, атаман подозвал Джангеса и обоих юношей. Слух о волшебном воскрешении Торена достиг костра, теперь старик хотел лично проведать раненого. Вчетвером проследовали на край лагеря, к небольшой свежевырытой землянке. Из посещения, впрочем, толку не получилось – вышедшая на стук Танжина наотрез отказалась пускать кого бы то ни было. По ее словам, отшельник провел в сознании лишь несколько минут и ныне опять провалился в горячечное забытье. Рядом с ним в таком же бесчувствии пребывал Йерс, этот даже мельком не возвращался. Кабо, знаток увечий и боевых ран, разводил руками: тело парнишки не так уж серьезно пострадало, зато душа, чудилось, зажмурившись накрепко от ужаса, не желала просыпаться. Шагалан намеревался отвезти беднягу к Нестиону – его отговорили, сослались на тяготы дороги. Вместо этого пристроили малыша возле Торена, чтобы, как подозревали разведчики, хоть дыханием соприкасался с благодатью, несомненно отметившей поправляющегося отшельника. Во всяком случае, покуда день за днем тянулось мучительное, бессильное ожидание, ни жизнь, ни смерть верх взять не могли.
Гости, потоптавшись у порога, неспешно двинулись обратно к костру.
– Скажите-ка, атаман, – не удержался от любопытства Кабо, – а что вы там намекали по поводу особой надежды на успех?
– Много разного. – Сегеш чуть смешался. – Прежде всего, бесспорно, о вас, братья, речь шла. После увиденного в бою с барокарами… Возникни приличный отряд таких же рубак, участи мелонгов не позавидуешь.
– А кроме нас?
– Народ, о чем имею сведения, созревает к новому восстанию. Качеством те полки, конечно, слабее будут, зато счет пойдет на тысячи.
– Хм, тоже важно, хотя подобные крестьянские армии мелонгам не в диковинку. Что-то еще?
– Ну… опять же все указывает на большую войну за морями. О том и вы толковали, и прознатчики доносят. Оттянув с Гердонеза силы, мелонги подарят нам лишний шанс. Разве не так?
– Верно, – ехидно усмехнулся хромец. – Все доводы? И ничегошеньки другого?
Атаман остановился, насупившись, посмотрел на юношу. Махнул рукой.
– Проболтался кто, да? Леший с вами, скажу. Человечек намедни тут объявлялся поблизости, искал знакомства. В ватагу его пускать не решились, а на месте расспросили подробно. Так вот назвался он посланником принца.
– Демиона? – хмыкнул Шагалан. – Что же он здесь потерял?
– Со слов того человека, принц зовет народ поддержать его в законной борьбе за свободу страны и трон предков.
– Ну, история заурядная, привычное краснобайство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105