На корнях одного из них до сих пор висели влажные комья земли. Изабо была слишком хорошо вышколена, чтобы пропустить такую редкость, как черная чемерица.— Для чего это? — спросил часовой.— Помогает от падучей и помешательства, — лаконично сказала Изабо. — Но только совсем чуть-чуть. Если переборщить, будет хуже, чем падучая.Часовой, казалось, успокоился, хотя, для порядка, расспросил ее о том, кто она такая, где живет и не боится ли одна бродить по горам. Усыпив его подозрения, Изабо, в конце концов, получила разрешение ехать дальше. На прощание часовой игриво ущипнул ее бедро и предложил навестить его, если жизнь с бабулей ей наскучит.— Это скверное место, здесь бывает так одиноко, что хочется выть, — признался часовой. — Еще недавно здесь дежурил целый отряд, но в горах видели ули-бистов и все, кроме меня, отправились на поиски.Изабо снова довольно улыбнулась и поехала через луг, радуясь, что так ловко одурачила часового. Бачи даже этого не сумел, самодовольно подумала она.Однако, к тому времени, когда взошло солнце, ее самоуверенность испарилась, уступив место голоду. Несколько раз перерыв свой мешок, она не обнаружила ничего, кроме пустых полотняных мешочков и щепотки муки. К счастью, у Изабо были травы, и, отпустив коня попастись, она вскипятила себе жидкий, но поддерживающий силы чай. Чай помог ей взбодриться, но не смог заглушить голод, и Изабо поняла, что несмотря на наказ Мегэн, ей придется заглянуть в какую-нибудь деревеньку.— Не могу же я ничего не есть, — сказала она себе, отправляясь на поиски деревни. Она выяснила, что если подстелить на конскую спину плед, ехать будет гораздо удобнее, хотя плед скоро пропахнет конским потом. Но пропахший лошадью плед казался куда меньшим злом, чем отбитое седалище, поэтому дальше она поехала в этом импровизированном седле.Луг находился на возвышенности, поэтому Изабо повернулась спиной к горам и поехала вниз. Наткнувшись на маленький ручеек, Изабо поскакала вдоль него; когда солнце скрылось за горами, ручеек вывел ее к убогой деревушке. У деревенского пруда стояло несколько женщин с ведрами, босоногие ребятишки носились по грязной площади. Пруд окружали кособокие домишки, в грязи копошились тощие куры. Изабо показалось, что она никогда не видела этой деревни, они с Мегэн обычно посещали города, ибо их обитатели обращали меньше внимания на чужаков, к тому же там можно было узнать новости. Но все горные деревеньки с их серыми каменными стенами и высокими соломенными крышами были на одно лицо. Эта казалась очень бедной, многие стены были повреждены и кое-как замазаны глиной, а женщины вместо пледов носили на плечах какую-то дерюгу. Их босые ноги были заляпаны грязью, на изнуренных лицах лежала печать вековечной покорности. Одна из них была на сносях. Поднимая тяжелое ведро, она схватилась рукой за поясницу.Подъезжая, Изабо лихорадочно соображала, чем она может заплатить за еду. У нее были только травы, а многие из этих женщин, несомненно, разбирались в травах не хуже нее. Тем не менее, разложив на земле кое-какие травы и корешки, она непринужденно затараторила.— А еще у меня есть пустырник, который, как вам известно, лучшее средство от больного сердца.— Если бы мне был нужен пустырник, я бы пошла и попросила знахарку, — неприветливо сказала беременная женщина.У Изабо заблестели глаза при мысли, что в ее мешке может оказаться что-нибудь редкое, что пригодится знахарке, впрочем, одна знахарка всегда приютит другую.— Как найти вашу знахарку? — спросила она и услышала, что та живет в маленьком домике за околицей.— Знахарка поможет тебе, девушка, — несколько раз повторили женщины. Поблагодарив их, Изабо поехала по грязной улице, думая о том, какими тощими кажутся здешние дети и насколько ветхие в этой деревне дома. Здесь, у самых гор, зима должна была быть суровой.Домишко знахарки стоял в небольшой роще, позади него журчал ручей. Несмотря на то, что дом был небольшим, крыльцо было чисто вымыто, как ни в одном из деревенских домов. Изабо осторожно спешилась и оставила Лазаря пастись на свободе. Прежде чем распахнуть калитку и подойти к дому, она опытным взглядом окинула сад и подивилась разнообразию растущих в нем трав. Знахарка могла лечить односельчан, пользуясь только растениями из своего садика. Изабо заметила даже грядку, засеянную льном — должно быть, его не так-то просто вырастить в таком холодном климате. Она усмехнулась, вспомнив, что надеялась продать знахарке какую-нибудь траву.Дверь распахнулась прежде, чем она успела постучать. Изабо осталась стоять на пороге с повисшей в воздухе рукой.— Входи, входи, — запыхавшись, проговорила пожилая женщина. — Чем я могу тебе помочь? У тебя задержались месячные, девочка? У меня есть чай из девясила, который поможет.— Почему же не из душицы? — удивилась Изабо. — Я вижу, у вас прямо под дверью замечательный сад, а за девясилом придется тащиться в горы.— Верно, — сказала пожилая женщина, метнув проницательный взгляд. — Но у меня большой запас девясила, еще с прошлого лета. Но я думаю, ты пришла сюда не за этим. Ты голодна? Похоже, ты несколько дней не ела досыта. А у меня как раз поспела похлебка.От облегчения у Изабо закружилась голова. Она, не колеблясь, шагнула вперед.— А твой конь не убежит, если его не привязать? — спросила знахарка.Изабо покачала головой.— О нет, он очень хорошо выучен, — ответила она, садясь в одно из кресел, стоявших перед очагом, и протягивая озябшие руки к огню.Знахарка проворно сновала по крохотной кухоньке, ставя на огонь чайник, доставая чашки и миски, протирая ложки тряпочкой, и, не переставая болтала, что-то о тяжелой зиме, поздних заморозках и о том, как трудно ей стало собирать редкие травы и коренья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133