Неужели хочешь попробовать? Мы ведь вроде собирались выпить.
— И выпить тоже, — сказал Никита.
Крыса никуда не уходила. Она пристально смотрела на Никиту, шевеля седыми усиками на хитрой морде.
— Рано тебе еще, — проворчал Г-гы-ы, — я-то человек привычный, а ты у нас только появился. Неизвестно еще, как на тебя пых подействует… Ну, ладно, — сказал он, обращаясь уже к Крысе. — Дай одну палочку… Почем у тебя?
— Для первого клиента — бесплатно, — быстро проговорила Крыса и почтительно поклонилась Никите.
Она достала маленькую коричневую палочку, положила ее на стол — под ноги полуцутику — и, низко кланяясь, удалилась.
Никита поднял палочку — это оказался листок коричневой… кажется, бумаги, скрученный очень плотно. В бумаге шуршала какая-то травка. Никита размял палочку в ладони, понюхал и удивленно проговорил.
— Это же план!
— Чего? — переспросил Г-гы-ы.
— Ну, план, — повторил Никита. — Анаша то есть… Первый раз слышишь?
— Первый раз слышу, — признался Г-гы-ы, — всю дорогу это дерьмо пыхом называл, и никак по-другому…
— Ну-ка дай-ка покурить, — попросил Никита, зажав палочку в зубах.
Г-гы-ы щелкнул пальцами, и палочка зажглась сама собой. Никита несколько раз вчастую затянулся, подержал удушающий дым в легких и выдохнул с изумленным вздохом:
— Вот это да!
— Только не говори, что раньше пых пробовал, — недоверчиво глядя на него, проговорил Г-гы-ы, — неужели в вашем мире…
— А то как же! — весело откликнулся Никита. — В нашем мире и такое тоже есть. Только похуже качеством… А тут — прямо чистяк! И без всяких кулинарных примесей.
Г-гы-ы удивленно посмотрел на него, но ничего не сказал — только с явным интересом наблюдал за тем, как Никита докуривал палочку пыха.
— Ну вот, — проговорил Никита. — Первые приятные впечатления от вашего мира… А теперь… Ты обещал выпить?
— Ну да, — сказал Г-гы-ы, — сейчас…
Он свистнул, и из-за грубо сколоченного прилавка выскочил какой-то низенький человечек и резво заковылял к их столику, неся в руках поднос, на котором дымились громадные кружки, доверху наполненные чем-то горячим. Человечек донес поднос, не расплескав ни капли, что было более чем удивительно, поскольку ковылял человечек на трех ногах, а четвертая моталась сзади него на манер хвоста.
— Вот, — сказал Г-гы-ы, указывая на кружки. — Это и есть наша местная выпивка.
— Ну да, — хихикнул развеселившийся после палочки пыха Никита. — Ваша местная… Небось тоже, что и у нас — Что там — водка?
— Вод-ка… — проговорил полуцутик, — первый раз это слово слышу.
Никита наклонился над столом и заглянул в свою чашку. Черная жидкость, явно очень горячая… Запаха не ощущалось. Отхлебнув, Никита никакого вкуса не почувствовал, почувствовал только, как по его телу начало растекаться приятное тепло. Почти сразу же в голове стало ясно, а в груди появилось щекочущее ощущение счастья, какое бывает после стакана хорошей водки. Никита допил кружку обжигающей жидкости до дна.
— Неплохо, — оценил Никита. — И как это называется?
— К нашим словам ты непривычен, как я уже понял, — вздохнул Г-гы-ы, — вот попробуй выговори — «бухло…»
— Бухло, — повторил Никита и рассмеялся.
— Чего? — обиделся полуцутик. — Конечно, тебе наши слова смешными кажутся. Твое имя, между прочим, тоже не подарок. Как там — Ни-ки-та?
— Бухло! — снова проговорил Никита и закатился в приступе хохота.
— О-о! — прокомментировал полуцутик. — Пробрало тебя!
Он одним махом засадил в себя содержимое кружки и снова оглушительно свистнул.
— Ну что? — сказал он, подмигнув Никите. — Еще по кружечке бухла?
— Ага, — сказал Никита.
— Гадство, — помотал головой Г-гы-ы, — все настроение испортил.
— Я? — удивился Никита.
— Да не ты… А Крыса эта. Развелось их в последнее время. Из вашего мира все лезут.
— Нет, — сказал Никита. — У нас таких нет. То есть есть, конечно, но маленькие и не разговаривают. И уж тем более дурь не продают.
— Ты не понял, — поморщился полуцутик. — Эти Крысы — тоже ведь люди… были в прошлом. В твоем мире. Только вы не замечали. А как сюда переехали, так и приняли соответствующий вид — более отвечающий их внутреннему содержанию. И, как я понимаю, занимаются тем же, чем и в твоем мире занимаются. Продают палочки пыха, другую подобную гадость, шпионят. Вот за то, что шпионят, я их и не люблю. Сволочи… Хотя, с другой стороны, если б их не было, где бы я тогда палочки пыха добывал? А если по уму, то уничтожать надо таких.
Никита пожал плечами. Потом вдруг спросил:
— Как же это их убивать можно? То есть я хочу спросить, как в вашем мире можно кого-нибудь убить? Тут все и так мертвые…
— Ты слушаешь меня невнимательно, поэтому задаешь дурацкие вопросы, — наставительно проговорил Г-гы-ы, — я не сказал «убивать» — я сказал «уничтожать». Это не одно и то же. Уничтожить кого угодно можно — да так, что ни молекулы живой от существа не останется. Есть такие аппараты — Аннигиляторы. Суешь туда какого-нибудь типа и — р-раз. Нет его. Вообще. Ни в каком мире. Но Аннигиляторы только у высших правителей есть, а они их используют только в крайнем случае. Вот у вас в мире, я знаю, грохнуть кого угодно могут — да это и не страшно. Убитый просто переходит дальше по цепочке миров — и живет себе преспокойно там. А Аннигилятор…
Не договорив, Г-гы-ы передернул плечами и зябко встряхнул крыльями.
Никита попытался себе представить — как это, чтобы ничего от человека не осталось, совсем ничего — и, почувствовав непонятный озноб, поморщился.
И посмотрел на Г-гы-ы.
Г-гы-ы почесал свой вздернутый носик и задумчиво проговорил:
— У нас, у полуцутиков, есть такая примета — если нос чешется, обязательно придется выпить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108