При выезде из Советского Союза Каминский и Беннет в районе г. Ужгорода умышленно отклонились от маршрута следования и оказались на значительном расстоянии в запретной пограничной зоне, где были задержаны. У Каминского при этом изъяты фотопленки, блокноты с записями и другие предметы, изобличающие его в сборе разведывательных данных на территории СССР.
На основании полученных органами государственной безопасности неопровержимых материалов о шпионской деятельности Каминский был предан суду по ст. 2 Закона об уголовной ответственности за государственные преступления.
На следствии и в судебном заседании Каминский в совершении указанных преступлений признал себя виновным и показал, что, собирая сведения об оборонных объектах, он действовал в нарушение советских законов и поэтому при досмотре умышленно скрыл имеющийся у него блокнот с разведывательными записями, а в момент задержания пытался засветить фотопленку, на которой засняты оборонные объекты.
Выступивший на суде в качестве свидетеля Беннет заявил, что «действия Каминского, который занимался фотографированием военных объектов, несовместимы с туризмом» и что он эти действия осуждает.
Каминский был приговорен военным трибуналом к 7 годам лишения свободы.
В дальнейшем Каминский обратился в Президиум Верховного Совета СССР с ходатайством о помиловании, в котором, полностью признавая себя виновным, просил поверить, что он глубоко сожалеет о совершенном, и заверил, что никогда больше не свяжет свою судьбу с враждебными Советскому Союзу действиями.
Президиум Верховного Совета СССР, учитывая чистосердечное признание и раскаяние Каминского в совершенных им преступлениях, принял решение заменить Каминскому отбытие наказания принудительным выдворением из Советского Союза. Вместе с Каминским был выдворен также и Беннет. Министерство иностранных дел Союза СССР заявило посольству США в Москве протест в связи с продолжающимся использованием американской разведкой туристических поездок граждан США в Советский Союз в целях шпионажа и потребовало принятия незамедлительных мер к прекращению использования туризма в разведывательных целях.
На этом можно было бы поставить точку. Но, думаю, необходимо еще раз возвратиться в здание Военного трибунала Киевского военного округа, который рассматривал дело Марка Каминского. Во время судебного заседания председательствующий спросил обвиняемого, для чего он фотографировал радарные установки и радиомачты.
– Для того, чтобы использовать в книге о Советском Союзе, в которой я хотел показать, что СССР говорит о мире, а на самом деле готовится к войне, – без зазрения совести отвечал Каминский. – Рукопись книги я думал передать нескольким американским издательствам и таким образом заработать. Часть собранных сведений намеревался использовать при составлении отчета о поездке в СССР фонду «Феар Крафт».
– Почему книга должна быть клеветнической? Не лучше ли написать о Советском Союзе правду? – спрашивает прокурор.
– Моя книга должна быть антисоветской потому, что в противном случае мне, как начинающему писать, было бы очень трудно продать ее, а следовательно, и заработать. В последнем слове подсудимый сказал:
– За время моего заключения я узнал больше, чем если бы был на свободе… За последние три недели я понял, каковы могут быть результаты моих действий. Естественно, я бы только подлил масла в огонь пропаганды, которая направлена против Советского Союза. Этими действиями я, возможно, нанес бы вред надеждам и желаниям всех людей на земле.
Меня обвиняют в содеянном и обвиняют справедливо. Я могу только сказать, что многому научился от вас всех и на этом процессе. Я благодарен за то, что мне предоставлена возможность судить о моих поступках уже в ином свете. Я должен понести наказание. Я питаю надежду, что смогу каким-то образом исправить свои прошлые поступки и что в будущем я не брошу и тени сомнения на мирные устремления советских людей.
Какие правильные слова. Что, «магистр искусств» извлек урок из содеянного? Как бы не так. Не успев перемахнуть за океан, он спешит опубликовать свою антисоветскую книгу «Три недели в застенках КГБ», в которой чернит не только все советское, но и своего попутчика Харвея Беннета, «посмевшего» заявить:
– Где бы я ни был на территории СССР, я встречал только лишь хорошее отношение к себе.

«ПОДАРОК» НА ИМЕНИНЫ

И еще об одних, так сказать, сорванных именинах. На этот раз двадцатишестилетнего Марвина Мякинэна. Владимир Алексеев выиграл схватку с ним не потому, что был на каких-то четыре года старше, а потому, что за плечами у молодого чекиста уже был к тому времени богатый опыт распознания и пресечения самых ухищренных вылазок вражеских лазутчиков.
Однако расскажу все по порядку. Жарким июльским днем 1961 года улицами Западного Берлина беззаботно прогуливался земляк «магистра искусств» – также уроженец штата Мичиган студент химического факультета так называемого Свободного университета, куда поступил в соответствии с соглашением об обмене между Пенсильванским и Западноберлинским университетами Марвин Вильям Мякинэн.
Жара висела над городом, от нагретого асфальта исходил приторный запах бензинных испарений, и Мякинэн решил зайти в бар, выпить кружку холодного пива, съесть порцию сосисок. В баре было пусто. В прохладном полумраке поблескивали бутылки резной формы. За стойкой листал газету бармен. Он мельком глянул на вошедшего, кивнул ему, как старому знакомому, и лениво спросил:
– Как дела, студент? Грустишь по своему Чэселу?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82