- Там, Вадим Васильевич, - Кропачев! Народ баламутит! Того и гляди,
на Кремль пойдут! - и выскочила, сверкнув безумным глазом.
Директор - рука на сердце - за нею: в предбаннике работал десяток мо-
ниторов, и вот, к центральному и бросился.
Островок под Чебурашкою, где стояли Кузьма Егорович и Жюли, был окру-
жен народом. Директор откинул на пульте крышку-ящичек: там оказался
прозрачный стеклянный колпак. Прямо кулаком, не боясь ни крови, ни боли,
саданул по нему и нажал на огромную, как грибок для штопки, красную
кнопку!
И тут же вылетели из разных подъездов соседнего Здания десятка два
молодых людей в штатском и трусцой двинулись к магазину!
- Микрофон! - крикнул Равиль, появившись в директорском предбаннике,
и над огромным, полным народа залом разнесся многократно усиленный рави-
лев голос: - Товарищи! В секции номер шестнадцать, на четвертом
продаже колготы, производство Франция!
В то же мгновенье толпа стала рассасываться и буквально через десяток
секунд Кузьма Егорович и Жюли снова стояли в одиночестве.
- Ну, народ! - качнул головою Кузьма Егорович.
Седовласый, расхаживая по кабинету, диктовал помощнику, который отс-
тукивал на машинке:
- Написал? За предотвращение попытки государственного переворота.
Точка!
Пожилая женщина на мгновенье оторвалась от стекла с тем, чтобы при-
поднять к подоконнику внучку, - и вот, указывала ей куда-то.
А это - в драном, внакидку, пальто, в тренировочных, с пузырями в об-
ласти колен брюках возвращался Кузьма Егорович от помойки, помахивая
пустым ведром. Задержался возле дворовой горки.
- Слаб, дед?! - крикнула Машенька и лихо, на ногах, съехала вниз.
Бабушки и нянюшки, призирающие за питомцами изнеподалека, бросали на
Кузьму Егоровича тактичные взгляды.
- А вот и не слаб! - ответил Кузьма Егорович, скатился тоже и попал
прямо в объятия некоего старичка.
- Между прочим, - выговаривающим тоном произнес старичок, - в ЖЭКе
вчера было партсобрание. Нехорошо!
Где-то там, на проспекте, у въезда во двор, собралась кучка людей и
тоже за Кузьмою Егоровичем наблюдала. Мимо прошел слесарь-водопроводчик,
пьяный, в экипировке, с чемоданчиком, и, несмотря на пятидневную слеса-
реву щетину, пристальный взгляд обнаружил бы в водопроводчике Равиля.
У входа в подъезд Кузьма Егорович нос к носу столкнулся с участковым:
пожилым ментом в капитанских погонах. Мент не ответил на кивок, отвел
глаза, и Кузьме Егоровичу стало тревожно. Не обращая внимания на воз-
раст, он буквально полетел по лестнице на пятый этаж. Правда, на площад-
ке четвертого пришлось поневоле приостановиться, борясь с задышкою, - но
очень ненадолго.
Жюли плакала и укладывала вещи.
- Я не преступница, - сказала, завидя Кузьму Егоровича. - Я свободная
женщина и не хочу быть ни к кому приписана!
- Прописана, - поправил Кузьма Егорович.
Жюли всхлипнула и стала надевать шубку.
- А ну прекратить! - прикрикнул Кузьма Егорович несколько по-коман-
дирски, из былой своей жизни.
- Что? - возмущенно отреагировала Жюли на тон.
- Я постараюсь уладить! - примирительно ответил Кузьма Егорович.
- Не надо мне ничего улаживать! Я не виновата ни в чем, чтобы улажи-
вать!.. - и, подхватив чемоданы, отпихнула Кузьму Егоровича, побежала
вниз.
- Дура! - заорал тот вдогонку. - Истеричка! - и, схватившись за серд-
це, осел по стене.
Жюли стояла на паперти вечернего "Интуриста". За отчетный период ни-
чего возле него не переменилось ни в атмосфере, ни в публике - разве что
прежнего швейцара заменил Равиль в униформе с лампасами и в сивой бороде
до пояса и, впуская-выпуская людей, не забывал время от времени скаши-
вать глаз на Жюли.
Лицо ее вдруг озарилось: она заметила в толпе Кузьму Егоровича, нап-
равляющегося к ней.
- Ты почему здесь?! - спросил он более чем недовольно. - Кого поджи-
даешь?! - и стыдливо спрятал за спину букетик цветов.
- Но вас же, Кузьма! - скромно потупилась Жюли.
- Неправда! - уличил Кузьма Егорович. - Ты не могла знать, что я по-
явлюсь здесь!
Какой-то иностранец, заинтересовавшись Кузьмой Егоровичем, щелкнул
блицем и тут же был перехвачен Равилем.
- Как же вы могли не появиться здесь, если на этом самом месте вы
впервые! признались мне в любви?..
- Слушай, дарагая! Таварищ майор! - прорезал вдруг шумовой фон знако-
мый голос с сильным восточным акцентом: двое молодых людей тащили к ГА-
Зику-воронку давнего нашего знакомца в наручниках. Он вырывался, чтобы
успеть договорить все что хотел, пока дверца с решеткою не захлопнется:
- Миня, канэшно, расстреляют, но на пращанье я должен сказат: как женши-
на ти мне очен панравилас!
Седовласый, разгоряченный после теннисной партии, вошел в душевую
раздевалку, где поджидал его смиренный Кропачев.
- А, Кузьма, - сказал Седовласый. - Как поживаешь? Проблемы?
- Я бы уехал во Францию, а? - робко спросил Кузьма Егорович. - Зачем
я вам тут? Только людей от дела отрываете!
Седовласый пристально глянул на Кузьму Егоровича, невозмутимо закон-
чил раздеваться и пошел в душевую.
- Тоже - Троцкий выискался, - буркнул на ходу. - Мы здесь в говне ку-
пайся, а он! - и пустил струю.
Кузьма Егорович стоял без вызова, старался только, чтобы вода брызга-
ла на него поменьше.
- Вот ответь мне, - произнес Седовласый, отфыркавшись. - Вот сам бы
ты себя, будь на посту, - выпустил? Ну? Выпустил бы или нет?
Кузьма Егорович справедливо понурился.
- То-то же, - резюмировал Седовласый.
- Венчается раба Божия Юлия рабу Божьему Кузьме, - пел батюшка в не-
большой церкви, нельзя сказать, чтобы переполненной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206