8. КРИВШИН
Когда Водовозов студентом-дипломником приехал из Горького на практику
в Москву, на АЗЛК - в ту пору еще МЗМА - он в первую же неделю сумел
прорваться к главному конструктору и заставил выслушать свои идеи, на-
копленные за годы учебы: и про общую электронную систему, и про паровой
двигатель, и про керамические цилиндры - все это с эскизами, с прикидоч-
ными расчетами - и Главный, человек пожилой, порядочный и добрый, приз-
нал в Волке и талант, и техническую дерзость, но тут же разъяснил непри-
менимость превосходных сих качеств в данных конкретных условиях: при
современном уровне мирового автомобилестроения пытаться выдумать что-то
свое равносильно, извините, изобретательству велосипеда; прежде следует
освоить уже существующие на Западе конструкции и технологии, а надежды и
на это никакой, потому что никто не дает денег; правда, купили вот, ка-
жется, завод у Фиата, но пока солнышко взойдет - роса очи выест, так
что, если Волк намерен реализовывать свои идеи, пусть отправляется в
оборонку, на ящик - там тебе и валюта, и все возможности применить та-
лант (нет! сказал Волк; я не хочу работать на войну; это принципи-
ально!)! что ж, тогда он, Главный, даст Волку кой-какие - мизерные, ра-
зумеется, пусть он не обольщается - возможности; что мелкие волковы
улучшения Главный, попробует в конструкцию иногда вносить, хотя и это
дело неприятное: машины народ берет и так, а перестраивать держащуюся
чудом технологическую цепь рискованно - но Волк должен сам - тут Главный
ему не помощник - уладить вопрос с пропискою и жильем.
Вопрос уладился через брак с Машей Родиной, чертежницею техотдела, на
шесть лет старшей Волка, ответственной съемщицею восемнадцатиметровой
комнаты в квартире гостиничного типа, матерью-одиночкою. Маша была хоро-
ша мягкой, неброской, глубокой красотою чисто русского типа и с порази-
тельной отвагою, в которой вряд ли отдавала себе отчет, тащила дом; к
Волку Маша относилась нежно, совершенно по-матерински, и, если б не ее
девочка, с которой Волк мало что держал обычный свой резкий тон - кото-
рую никак не умел полюбить - то есть, полюбить нутром, не рассуждая,
прощая все, как его самого любила мать, как любила Маша - совместная
жизнь их продлилась бы, возможно, много дольше, чуть ли и не до смерти,
и никакой Альбины не появилось бы, и никакой даже эмиграции, хотя связь
между эмиграцией и Альбиною Волк нервно отрицал.
За несколько лет относительной свободы, предоставленной Главным, Вол-
ку удалось получить около полусотни авторских свидетельств, кое-что за-
патентовать, кое-что даже внедрить, защитить кандидатскую и выстроить
логово. Главный доброжелательно наблюдал за Волком и часто, за чашечкою
кофе, приносимого секретаршею, болтал в Водовозовым так, ни о чем, и,
грустно глядя, похлопывал по плечу.
Когда Волк женился на Альбине Король, проблема жилья снова стала во
весь рост. В свое время завод дал Маше и Водовозову, собственно - Маше,
но числилось, что и Водовозову, взамен гостиничной комнатки двухкомнат-
ную на Каширке, и разменивать ее теперь оказалось неизвестно как да и
непорядочно, ожидать же от завода другую площадь раньше, чем к началу
следующего века, представлялось глупым идеализмом. Но жить дольше с тес-
тем и тещею!.. Тем более, что последняя, всех меряя по себе, сильно опа-
салась, как бы Волк не развелся с Альбиною и не стал бы делить их хоромы
- и вот деятельная, всезнающая Людмила Иосифовна разнюхала, что в МИНАВ-
ТОЛЕГТРАНСе запускается кооператив и нашла ходы, чтобы зятя взяли в МИ-
НАВТОЛЕГТРАНС на службу и в кооператив записали. Сопротивляться теще -
дело бессмысленное, и Волк стал чиновником министерства. Поначалу, со
свежа, это показалось даже и ничего себе, но шли месяцы, и отсутствие
конструкторской работы, складываясь с домашними неурядицами, сказывалось
все сильнее, и Волку делалось невмоготу. Но по крайней мере до сдачи ко-
оператива о смене службы думать было нечего.
Кооператив, наконец, сдался, но сдался, кажется, слишком поздно: от-
ношения Волка с женою дошли до того, что он и представить не мог, как
окажутся они наедине в пустой квартире, наедине, потому что теща собира-
лась на пенсию и внука оставляла у себя. Переезд затягивался, затягивал-
ся, затягивался!
Волк попытался прощупать почву для возвращения на завод, в КБ, на
старое место, но там уже установились другие порядки: Главный умер, его
место занял человек, с которым у Волка отношения сложились ниже средних,
да и прежняя работа с временного отдаления потеряла былую привлека-
тельность: все это, конечно, не годилось утолить творческий его аппетит,
в последние годы сильно выросший, все это было - голодный, в обрез, па-
ек. Карцерный рацион.
В феврале семьдесят девятого Волку исполнилось тридцать семь, и, лежа
в постели, глаза в потолок, после маленького торжества, устроенного Люд-
милой Иосифовною согласно семейной традиции, хоть и вопреки желанию его
виновника, Волк ощутил вдруг совершенную безвыходность собственного по-
ложения, ощутил время, безвозвратно проходящее сквозь тело, сквозь мозг,
уносящее жизнь, и, растолкав супругу, что сладко спала от полбутылки
шампанского, сказал: мы должны уехать отсюда. Альбина не поняла: да-да,
конечно, буркнула, мы ж договорились: после праздников, подосадовала,
зачем разбудил, и, коль уж разбуженная, полезла маленькой своей,
сильной, сухощавой ручкою с мозолями на пальцах от струн, к волкову па-
ху.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206