- И чего мы к ней потащились? - ворчала Ирина. - Сидели б да ждали
результатов.
- Раз она сказала, что ей позвонят! Смотри как красиво!
Городок и впрямь был очень собою хорош, и в другой раз Ирина, конеч-
но, заметила бы это. "Рено" свернул направо, наверх.
- Старый город, - перевел Тамаз надпись.
"Рено" остановился.
- Ну вот, - гордо сказала Анни у двухэтажного коттеджа красного кир-
пича. - Тут я и живу! - И добавила по-русски: - Будьте как дома.
Ирина лежала поперек широченной кровати в гостевой комнате и переклю-
чала телевизионные программы туда-сюда. В дверях появился Тамаз:
- Ты точно не хочешь есть?
Ирина только качнула головою.
- Ты б видела, что за ужин приготовила Анни! Оливки, фаршированные
анчоусами! Форель с луком! Маринованная лососина! А какое вино! А у тебя
как назло пропал аппетит!
- Ты издеваешься надо мною, Тамаз, да? - спросила Ирина.
- Почему издеваюсь? Ах! Я совсем забыл сказать: звонили из клиники.
Ты совершенно здорова! Слышишь! Совершенно здорова! - и Тамаз бросился к
Ирине, поднял ее на руки, закружил.
Улыбающаяся Анни стояла в дверях:
- Не так уж и совершенно! Ты забыл, что ей надо обратить серьезное
внимание на гланды?
06.12.90
Преклонив колени, Ирина поставила свечку перед ликом Богоматери.
У придела, недалеко от дверей, замерла старушка в черном, и, когда
Ирина вышла на залитую солнцем улицу предместья к поджидающим ее в "ягу-
аре" с открытым по случаю хорошей погоды верхом Анни и Тамазу, последо-
вала за нею.
- Простите, барышня, - сказала по-русски, но с легким каким-то нале-
том акцента. - Как там в Москве? Неспокойно, да? Не опасно съездить?
Рядом со старушкою стояла девушка лет двадцати: внучка ли, правнучка,
и жадно, напряженно вслушивалась в получужой язык.
- В Москве? - и Ирина улыбнулась. - А я, знаете, никогда в жизни в
Москве не была. Мы из Тбилиси, правда, Тамазик?! - крикнула вдруг на всю
улицу и расхохоталась.
- Так вот он какой, Париж!.. - Ирина стояла у Триумфальной арки и
смотрела на залитые ярким желтым светом, обдуваемые искусственным пред-
рождественским снегом сказочные Елисейские Поля, на десятки стройных,
высоких, в разные цвета выкрашенных еловых деревьев.
- Ты так говоришь, - отозвался Тамаз, - будто впервые его видишь.
- Конечно, впервые! Конечно, Тамазик, впервые!
В модном салоне Ирина с помощью двух продавщиц примеряла один туалет
за другим: все шли ей, каждый менял до неузнаваемости, но только, кажет-
ся, прибавлял красоты и обаяния.
Иринины облики мелькали перед Тамазом калейдоскопом так, что аж голо-
ва шла кругом!
09.12.90
Катиться вниз было страшно и весело; сильно, правда, бросало из сто-
роны в сторону, и так вдруг бросило на небольшой пригорок, что отвер-
нуть, отклониться не получилось.
Лыжа наткнулась на лыжу, ускакала, освобожденная автоматическим креп-
лением, Ирина полетела кубарем, зарылась в снег.
Но Тамаз уже был тут как тут: лихо вспорол белую целину прямо перед
женою.
А она улыбалась, обметая варежкою выбившиеся из-под шапочки волосы.
Тамаз повалился рядом, принялся целовать Ирину.
Она отбрыкивалась, счастливо хохотала, пока вдруг не попала, затихла:
это были те же самые кони, только карета стояла уже на полозьях и вместо
выгоревшего ковра осенней травы расстилалась кругом белая целина.
Шевалье на своем вороном ускакал далеко вперед, и теперь уже дама пы-
талась его нагнать, покрикивая на кучера. Шевалье даже не оборачивался.
- Herr Awchlediani! Herr Awchlediani! RuЯland! - голос отельного слу-
жителя не вдруг пробился в сознание Ирины сквозь топот коней: служитель
стоял наверху, возле игрушечного шале, держал на отлете трубку-радиоте-
лефон.
И, хотя звонок из России мог означать что угодно, самое приятное -
тревога кольнула Ирину.
Тамаз тоже встревожился: бросил жене лыжи, закарабкался наверх. Ирина
не поспевала.
Когда же выбралась к гостиничке, Тамаз уже переговорил: служитель с
телефоном как раз исчезал в дверях.
- Маме очень плохо, - объяснил Тамаз. - И еще: проект на конкурсе
провалили!
12.12.90
Такси остановилось возле тамазова родительского дома под вечер. Ирина
наладилась выходить.
- Погоди, - сказал архитектор. - Видишь ли! - и замялся. - Я очень
надеюсь - ты не обидишься. Но давай я лучше схожу один. А? - и как-то
заискивающе заглянул Ирине в лицо. - А ты поезжай в мастерскую! Видишь
ли! - повторил. - Наши, грузинские дела. Не все тут так просто! Ну?.. Я
или заеду за тобой, или позвоню. Или пришлю кого-нибудь!
- Но, может! - гордость боролась в Ирине с тревогою, обида - с лю-
бовью, - может, я подожду в машине?
- Не надо, - качнул головою Тамаз. - Все равно ничего хорошего из
этого не выйдет. Поезжай, - и слишком как-то резко выбрался из такси,
скрылся в парадной.
- Тамаз! - крикнула Ирина вдогонку отчаянно. - Тамаз! У меня даже де-
нег нет - расплатиться.
Хлопнула, ухнула подъздная тяжелая дверь.
- Он оставил, - сказал водитель, не оборачиваясь. - Поехали.
- Раз оставил - поехали, - согласилась Ирина.
Такси тронулось. Ирина покусывала пальчик: все равно ничего хорошего
из этого не выйдет!
13.12.90
Тамаз появился под утро. Вошел в мастерскую крадучись, и Ирине, кото-
рая, конечно же, бодрствовала, показалось, что не потому крадучись, что
заботится о ее покое, а потому, что чувствует себя виноватым.
Она лежала якобы во сне, дышала ровно, пока Тамаз беззвучно раздевал-
ся, а, когда он осторожно, стараясь не задеть, не притронуться, устроил-
ся рядом, спокойно произнесла:
- Что мама?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206