Через
десяток шагов после второго поворота коридор уступом расширился в правую
сторону. В уступе, отгороженном тонким витым шнуром, по обеим сторонам
уже не деревянной - массивной металлической, как в бомбоубежище, двери -
стояло двое вооруженных прапоров. Здесь находилась святая святых "Голоса
Америки": студия прямого эфира, откуда по сегодня велись живые, не с
пленки, передачи последних известий.
Никита не застал тех легендарных времен, когда здание на Яузе безраз-
дельно принадлежало Трупцу Младенца Малого, и все без исключения прог-
раммы от первого до последнего слова готовились на месте (как раз тогда
произошел, говорят, совершенно анекдотический случай с "Радио Свобода",
не с тем, что на седьмом этаже, а с натуральным, американским: ребятки
оттуда: цээрушники и эмигрировавшие диссиденты, - заметив, что ГБ рабо-
тает за них, перестали бить палец о палец, ловили яузские передачи и
предъявляли своим шефам в качестве отчета за получаемые бабки), - Никита
пришел на службу уже в период нового начальства и его установки макси-
мально использовать передачи врага: установки, где удачно слились инте-
ресы маскировочные с лозунгом всенародной экономии (нашим долго не уда-
валось заставить разленившихся мюнхенских коллег снова приняться за де-
ло: целыми неделями, бывало, молчали обе "Свободы" - американская и со-
ветская, - ждали, кто кого переупрямит!) - и несколько лет, до самого
момента, когда по инициативе генерала Малофеева график сдвинулся, бывал
в этой комнате каждую неделю: сидел за столиком, внимательно слушал че-
рез наушники натуральный Вашингтон и то пропускал его в эфир, то - вводя
через микшер глушилку, подавал сигнал Таньке, или Екатерине, или Солже-
ницыну, - тому, словом, кто имитировал прерванный голос, - чтобы читали
запасной текст, покуда Никита снова не воротится к Вашингтону. За пере-
дачами всегда наблюдал контролер и при необходимости включал общее глу-
шение. Тут же со взведенным автоматом стоял еще и не их (то есть, в ши-
роком смысле, конечно, тоже их) ведомства офицер, имеющий, надо думать,
особые полномочия. Жесткие сии меры, предупреждающие маловероятную воз-
можность преступного сговора диктора с редактором, после нескольких экс-
цессов, случившихся на Пятницкой, в вещании на заграницу, соблюдались
неукоснительно, и это единственное вселяло робкую надежду на благоприят-
ный исход сегодняшней ночи.
И все же, глядя на металлические двери, Никита до галлюцинации ясно
воображал, как через два-три часа войдет за них Трупец Младенца Малого,
как отошлет контролера, как офицера ну! скажем! застрелит, как подложит
дикторше заветный свой текст про простынки, - воображал так долго, что
вооруженные прапора напряглись, готовые в любой миг действовать согласно
инструкции. А что? подумал Никита. Может, оно и к лучшему? Рвануться за
шнур, и все! И хоть трава не расти! И пускай нажимают потом - без него!
- на любые кнопки!
Вернувшись в отдел, Никита сказал собирающейся домой Катьке: сходи-ка
на двенадцатый, забери пленку и сдай в преисподнюю, и Катька, обычно
вертящая на подобные просьбы задом: не моя это, дескать, обязанность,
Никита Сергеевич, сами, дескать, и сход-те, - сегодня кротко кивнула,
потому что знала за собою вину. Глядя на выходящую из дверей Катерину,
Никита снова почувствовал смешанное с брезгливостью возбуждение и поду-
мал: ну не скотина ли человек?! Мир, можно сказать, рушится, а он об од-
ном только и мечтает!.. Только об одном!
А собственно, чего он сюда вернулся? Сидеть-высиживать, чтобы подох-
нуть именно здесь, на боевом, как говорится, посту, в отвратительном
этом черно-сером здании? Не подпускать Трупца к студии прямого эфира?
Каким же, интересно, образом? - морду, что ли, ему набить? - так не Ни-
ките с Трупцом тягаться, Трупец - профессионал, самбо знает! Может, и
впрямь следовало поехать с Машкою? Или сходить в главную контору, на Лу-
бянку, прорваться к начальству, объяснить? А чего ему объяснишь, на-
чальству? Про Обернибесова? Про кнопочку? Про то, что ребята провода
напрямую скрутили? Про простынки белые?.. Сочтут за шизофреника и отпра-
вят в дурдом. И будут, что самое смешное, абсолютно правы! Да гори оно
все огнем! - если Никита шизофреник - стало быть, ничего и не случится;
если же шизанулся мир, так и Бог с ним тогда, с миром! значит, заслужил
мир эту самую кнопочку.
И Никита вдруг понял, что единственное, чего ему хочется сейчас
всерьез - спать.
Напряженная внутренним нетерпением, Лида шла по бульвару намеренно
медленно, спокойно, прогулочным шагом: она знала, что Никита так рано со
службы не возвращается, а никаких иных дел и желаний, кроме как пови-
даться с Никитою, у Лиды в настоящий момент не было.
Слухи о том, что все голоса производятся известной Конторою, несмотря
на нелепость и фантастичность, ходили по Москве упорно и давно, лет
пять-шесть, то затихая, то вновь усиливаясь; позапрошлой осенью они дос-
тигли апогея, и двое ребят из Комитета борьбы за свободу информации были
арестованы, - все тогда очень обрадовались, потому что арест явился ве-
ликолепным подтверждением правоты ребят и можно было начинать широкую
общественную кампанию, - но тут, как назло, именно голоса и передали под
свист и рев глушилок довольно подробную информацию о разгроме Комитета,
- и слухи тут же резко и надолго спали: если бы, мол, голоса действи-
тельно производила мощная, но глуповатая Контора, - стала бы она сама
себя дискредитировать, да к тому же еще и глушить!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206