слава Богу, те-
лефон существует, - ну да это их дело, у них и времени, и народу - нава-
лом, - и, отдав дежурному соответствующие распоряжения на период своего
отсутствия, двинулся к служебной "Волге", но офицерик не по званию реши-
тельно заступил Обернибесову дорогу и не столько приглашающе, сколько
повелительно сделал рукою огородочку, следуя которой генерал попадал в
"Волгу" офицерика. Ладно, с этого что возьмешь?! - подумал генерал и
сдержался, сопротивляться пока не стал. На месте разберусь, вправлю им
мзги!
В кабинете, куда ввел Обернибесова офицерик, дремал у стеночки, поса-
пывая, какой-то дряхлый, чуть живой от старости генерал-полковник, при-
несенный сюда явно затем, чтобы санкционировать полную свободу разговора
сидящему за столом майору, наглецу, который даже не привстал навстречу
Обернибесову. Привалясь задом к подоконнику, у окна торчал еще один тип,
в штатском, - лица против света не видно.
Присаживайся (сам маршал никогда не вел себя так императивно-пренеб-
режительно по отношению к Обернибесову, как этот, за столом) - присажи-
вайся, и без предисловий и экивоков начал распекать генерала, вот именно
распекать! словно мальчишку какого, салагу, новобранца - за джинсовую
курточку, за "Голос Америки", за дочкино имя, даже за "Говеного сыча", -
то есть нагло полез своими паршивыми ручонками в область жизни личной,
никому не подвластной, и Обернибесова, гордый Обернибесов, любимец сол-
дат и офицерского состава, слушал, наверное, минут десять, слушал, нали-
ваясь кровью, и все-таки не выдержал: вскочил, вмазал кулаком по столу:
молчать, гнида! Смир-р-рна-а! Майоришка! Ты с кем, паскуда, разговарива-
ешь?
Старичок проснулся от шума, с трудом разлепил слезящиеся, младенчес-
кой пеленою подернутые глазки и снова засопел, - майор же, правда в пер-
вый миг перепуга вскочивший тоже, только улыбнулся ехидно, и по этой
улыбке понял Обернибесов, что своей волею не выбраться ему, пожалуй, из
здания, а - безоружному, без пояса и шнурков, руки за спину - куда-ни-
будь в подвал или в воронок, - но фига! он им не дастся, пускай ло-
вят-арестовывают! и, резко повернувшись, генерал вышел из кабинета и не
слишком быстро, чтобы на бегство и трусость не походило, двинулся вдоль
коридора.
Странное дело: никто не догонял Обернибесова, не задерживал, встреч-
ные даже козыряли, - так и вышагал генерал на воздух под слегка затума-
ненное солнышко, вышагал и, оставшийся без машины, вынужден был взять
такси. Всю дорогу до дачи (к кнопочке подпускать таксиста было, разуме-
ется, нельзя!) генерал матерно рычал на комиссарскую сволочь и в конце
концов решил маршалу не докладывать, потому что и маршал с ними не спра-
вится - сам только пострадает, - а просто не даваться им живьем и до
последнего патрона отстреливаться.
"Волги" не оказалось на даче - вместо нее стоял мэрькин жигуленок, -
и дочь заочно получила от раздраженного генерала такую порцию вербализо-
ванных эмоций, какой, надо думать, не получила в сумме за всю предыдущую
жизнь. А уж когда, под вечер, Мэри прикатила на кнопочку самолично и
вякнула что-то про "Голос Америки", генерал дал гневу полную волю, тем
более, что понял вдруг, откуда дул ветер: Николай! - Мэри говорила, что
на службе его зовут Трупом Маленького Младенчика, - точно, точно, нату-
ральный Труп! - Николай, с-сука, предал-таки фронтовую дружбу, настучал!
И вот: эти вызывают, а Труп, не довольствуясь, еще и с хитринкой эдакой
нехитрою подсылает родную дочь: не слушай, дескать, папочка, бяку-Амери-
ку, это, дескать, мне на день рождения подарок! А потом скажет: не носи
джинсового костюма, "Говеного сыча" не пой! Ы-ых, напрасно, напрасно не
раззнакомился Обернибесов с Трупом, не набил ему морду в сорок еще шес-
том, когда того взяли на работу в НКВД, - думал: служба службой, а друж-
ба все-таки дружбой, - и вот н тебе! как в сказочке про скорпиона: такое
уж я говно!
Впрочем, не один гнев подвиг генерала отправить дочь под арест; если
разбираться, так и вообще не гнев, а любовь и забота, ибо, едва вернув-
шись на кнопочку после скандала в политуправлении, Обернибесов пригото-
вился к самой серьезной обороне на случай ареста: выбрал в качестве бас-
тиона непосредственно помещение с кнопочкою, глубже прочих упрятанное,
лучше прочих защищенное, приказал доставить себе пива, хлеба, колбаски,
помидорчиков, автомат с ящиком патронов и два десятка гранат, а всех по-
мощников своих, заместителей и адъютантов отослал: не при чем они, пус-
кай пока живут! - дочку же отправил не столько под арест, сколько под
охрану преданного восточного человечка, ибо не мог ее ни оставить подле
себя, ни прогнать домой, где она сделалась бы слишком легкой добычею ко-
миссаров на предмет давления на генерала, а также шантажа.
И вот сидел мрачный Обернибесов, обложенный помидорами и гранатами,
потягивал пиво бутылку за бутылкою, ждал, глазел на амбалов с эстонской
картиночки, на мышку, грызущую рукав, и слушал "Голос Америки":
"Сельское хозяйство", "Образование", "Науку и технику", "Здравоохране-
ние"! Может, никогда в жизни не слушал генерал любимую свою радиостанцию
так долго подряд, никогда не слушал и столько программ не политических,
и грустные мысли посетили его: о том, во-первых, что Америка богата и
прекрасна, и о том, во-вторых, что погибнуть ей все-таки суждено. И бо-
гатство, и скорая гибель вытекали из общего источника: слишком уж Амери-
ка свободна, слишком! - и настанет момент, когда пусть не он сам (хорошо
бы даже, чтобы не он!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206