Алине показалось, что она сделала, и вот: юный,
еще не шестнадцати= даже =летний Мазепа шагает по пустынной весенней по-
луночной улице, обняв за плечи красавицу с фотографии. Алина увидела фо-
нарь и почувствовала, что именно под ним поцелует ее возлюбленный свою
возлюбленную: пускай, дескать, знает весь мир! - и нет нужды, что весь
мир спит!
Сколько ни затягивай обратную дорогу, как ни кружи переулками, как ни
пропускай без поцелуя ни один фонарь, рано или поздно расставаться при-
ходится, и пара сворачивает в подворотню.
И тут же - как им только не скучно, не лень было дожидаться, да еще
тихо, не выдавая себя! - несколько теней перекрывают арку и с той и с
другой стороны. Зачем? убегать бы Мазепа не стал, - впрочем, где им по-
нять гордую душу молодого шляхтича!? - меряют исключительно по себе. Ну,
дальше тексты, приколы! как там это бывает! мат. Девочку отсылают, она
сопротивляется.
- Иди! - кричит Мазепа. - Иди! Ничего со мной не сделается! Они -
трусы! Я первому же глаза выткну!.. - и принимает стойку, растопыривает
рога среднего-указательного.
Но куда там!.. Это только у Бельмондо в кино получается на раз раски-
дать десяток-другой шпаны. Пока Мазепа изготавливается вперед, на него
набрасываются сзади, валят, берут в кольцо - и какие уж глаза выткнуть?
- свои б уберечь: парни даже не наклоняются к нему, колотят ногами по
чему ни попало!..
Красавица с пронзительным визгом бежит через ночной двор, который и
виду не подает, что слышит визг, колотит в окно первого этажа флигелька
в глубине.
В комнате зажигается свет. Парень, похожий на красавицу, как брат бы-
вает похож на сестру, и на покойного директора "Трембиты", как сын быва-
ет похож на отца, появляется - неглиже: черные трусы, синяя майка, - в
перекрещенной раме окна, толкает ее!
- Убивают! Богдана убивают!
Брат одним махом перелетает подоконник, несется вместе с сестрою к
арке, под сводами которой бьют уже не Мазепу, а бесчувственное мазепино
тело!
- Что же дальше? - сама у себя спрашивает Алина. - Неужели как ки-
но-Бельмондо? Или повылазили-таки из квартир сонные бугаи-работяги,
пришли на выручку? Нет, это вот - вряд ли! Что же все-таки дальше?..
17. ГАДЮЧНИК У ЖЕЛЕЗНОЙ ДОРОГИ
- Д-дальше? - нетвердо, заплетающимся языком переспрашивает опустив-
шаяся алкоголичка лет пятидесяти, в которой только весьма извращенное
воображение способно узнать ту юную гордую красавицу: "Будущей знамени-
тости - от меня"! - Д-дальше - К-коляня свистнул!
- Свистнул? - не очень соображает Алина.
- А-га, - подтверждает бывшая красотка. - Вот так, - и, оперев локти
о грязную, в пивных лужицах, в рыбной чешуе пластиковую столешницу,
вставляет в рот два пальца и шипит. - В общем, не важно, - резюмирует,
удостоверившись, что свиста все равно не получится.
- И что же? Они послушались? - позволяет себе Алина усомниться.
- Они-то? Как миленькие! Стоят - прям' школьники, головы опустили.
Один только залупнуться попытался, молоденький такой. Ты ж сам, говорит,
сказал! А Коляня ему: заткнись, мол, и матом, матом. Вот так вот прибли-
зительно!
- Не надо, - поморщилась Алина. - Ради Бога - не надо!
- А-а-а! - протянула женщина и высунула язык. - Не н-нравится?! Брез-
гуешь?
- Не нравится, - твердо согласилась Алина и невнимательным взглядом в
который ужа раз обвела жуткую эту пивную забегаловку на задворках.
- А что Богдан?
- Что Богдан, спрашиваешь? Ты мне пивка еще принеси пару кружечек, а
то совсем что-то память отшибает.
Алина брезгливо взяла за нечистые ручки порожнюю посуду, пошла к
стойке.
- Б-богдан?.. А что - Богдан?.. - бормотала меж тем алкоголичка.
- Ну да, - соображала Алина, стоя в очереди к крану, которым управлял
молодой крепкий парень, сам явно непьющий. - Богдан был без сознания.
Богдану потом впарили, что это Коляня его спас. - Алина и не заметила,
как сама - мысленно, во всяком случае, принялась употреблять жаргонные
словечки. - На всю жизнь впарили! Привили чувство неистребимой благодар-
ности. А как спас, как у него получилось! - мелочами Мазепа не интересу-
ется. Верит в сильного человека и считает, что все тому по плечу. И под-
ружка, конечно, ничего не рассказала. Коляня отговорил. Припугнул. Хоро-
ша подружка! Не-ет, так запросто люди не спиваются!
Пива, наконец, налили. Алина, оберегая ношу, славировала между поша-
тывающимися мужиками. Былая красавица хватанула полкружки сразу, вытерла
рукавом губы.
- И ничего у нас после этого с ним не склеилось! Богдан ходил, конеч-
но. Гордый был! Сам себе доказывал, что не боится. Коляня вокруг него и
так вился, и эдак. Только все равно - ничего у нас с Богданом не склеи-
лось! А и чего могло быть? Мне - семнадцать, ему - пятнадцать. И семьи,
можно сказать, разные. Воспитание. Красота красотою, а воспитание! - и
алкоголичка значительно подняла указательный палец. - Потом родители
увезли его куда-то. На лето!
Первая любовь допила пиво и добавила, следуя своей логике:
- Я всегда знала, что его убьют!
- Кого? - испуганно спросила Алина. - Богдана?
- Коляню, Коляню! - усмехнулась первая любовь. - Богдан - непотопляе-
мый. Заговоренный, - и отхлебнула из другой кружки. - Даже странно, что
так поздно убили! Нарывался! Наглый был чересчур!
- Так вы, выходит, сейчас совсем одна? - Алина никак понять не могла,
жалко ей эту несчастную или не жалко.
- А я и всегда совсем одна была, - равнодушно сообщила несчастная. -
Ну, подкинет он мне тыщу. Ну, прогуляем ее!
- А кто убил, не догадываетесь?
- Я? - изумилась алкоголичка и ткнула себя в грудь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206