ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Он опустился рядом с ней на колени.
– Мама! – позвал он. – Это Марк! Ты ведь узнаешь меня, правда?
Марчелла окинула взглядом молодого человека, опустившегося рядом с нею, и было ясно, что ее мало интересует происходящее. Марк положил голову ей на колени, рыдая.
Санти обхватил его за плечи.
– Пойдем, Марк, – с усилием приподнял он его. – У мужчины должна быть гордость. Нельзя так унижаться.
– Пошли к черту свою гордость! – закричал Марк, вскидывая на него свои красные, опухшие глаза. – Это моя мать. Она все для меня!
Санти кивнул:
– И для меня тоже она – все. Но к чему это приведет?
– Но она должна узнать меня, Санти! Она должна! – кричал Марк. – Кто я? – обратился он к Марчелле. – Кто я, мама? – Он вновь взглянул на Санти. – Она всегда говорила, что я свет ее жизни!
Он взял ее за руку, и она не стала вырывать ее, лукаво улыбаясь ему, будто ожидая, что у него есть для нее какое-то угощение. Это был взгляд, который он часто видел у собак и нищих, но он был таким чужим в глазах его матери! Он раскрыл руку, чтобы показать, что она пуста, и она тотчас же выдернула свои пальцы.
– Держите для нее всегда какие-нибудь конфетки, – доброжелательно посоветовала медсестра. – В следующий раз принесите кусочек сахара в кармане. Ей это понравится!
Марк повернул к ней искаженное лицо.
– Это не животное, и я не собираюсь подкармливать мою Мать сахарком. Кто я такой, мама? Кто я? – Он прокричал эти слова прямо в ее бесстрастное лицо так, что она отпрянула.
Санти оттащил его прочь:
– Не делай этого Марк! Пожалуйста! Губы у Марка задергались.
– Я буду спрашивать ее, пока она не ответит, – упрямо заявил он. – Какая-то часть ее мозга должна меня знать. Я буду твердить ей об этом день и ночь, пока это не сработает! Я сделаю это, Санти. Мы достанем пианино, и я буду играть ее любимые вещи. Ты увидишь, у нас все получится! Если я сумею сосредоточить ее рассудок на том, что с ней случилось, я знаю, что она сумеет восстановить его. Такая уж женщина моя мать.
– Я отлично знаю, что за женщина твоя мать, – тихо произнес Санти, отворачиваясь. Больше он не мог видеть ее наедине с Марком, так жестоко и безнадежно это было. Ему так верилось, что Марк найдет ключ к утраченному душевному здоровью Марчеллы, но сейчас он испугался, что она уже очень далеко от них.
Он осторожно оглянулся и увидел, что она робко присматривается к Марку, словно пытаясь понять, о чем он толкует. Санти облокотился о стену.
– Кто я? Кто я? – раздавалось эхом в комнате, пока слова не стали звучать слишком бессмысленно.
– Я не хочу, чтобы ей давали успокоительные средства, – заявил Марк медсестре.
– Да, но хорошо так говорить, а вы попробуйте обойтись без них, – ответила она. – Она иногда так дерется, словно чувствует, что что-то не так.
– Поместите ее в отдельную комнату. И неважно, сколько это будет стоить, – приказал Марк. – Ее разум помутился, нужно его очистить. Ей нужно собрать все свои силы и ясность, чтобы вырваться. И знаете, я привезу пианино. Я читал, что иногда музыка выводит больных из комы – музыка, которую они любят!
– Но ваша мама не в коме, – возразила медсестра. – Откуда вам знать лучше, чем доктору? Он сделал рентген мозга и…
– Пожалуйста! – Марк мягко взял ее за руку, улыбаясь своей самой обворожительной улыбкой. – Я ее сын. Я чувствую, чего она хочет! Вы же хотите, чтобы она поправилась, правда? Вы будете очарованы, когда вы узнаете, какая она на самом деле, – это самая обаятельная женщина на свете, уверяю вас!
Медсестра растаяла:
– Сделаю все, что смогу. Разумеется, я хочу, чтобы ваша мама поправилась!
Марк обнял ее и чмокнул в щеку:
– Тогда мы все вместе должны заниматься этим!
Пианино прибыло через несколько дней, и в здание его внесли на спинах два невероятно старых человека. Пианино поставили в комнату Марчеллы. Она посмотрела на него так же, как и на Марка, как и на еду, которую ставили перед ней. Это был еще один предмет, только больше, чем другие.
Когда Марк заиграл, Санти заметил, что она успокоилась, даже заинтересовалась, взгляд ее, казалось, перестал быть столь безучастным, руки перестали двигаться. Но мечта Марка, что она узнает его при первых же тактах сюиты Дебюсси, так и оказалась мечтой. Вместо этого она часами слушала музыку, но никак на нее не реагировала. Однако им сообщили, что музыка, проникая в другие помещения скорбного дома, утешает и успокаивает многих других тревожных больных. Марк каждый день приходил к матери и подолгу играл ей.
К сумеркам он совершенно выбивался из сил. Санти показывал ему остров, пригласил его в свой дом в Дее и в свою квартиру в Пальме, но Марк не мог надолго оставлять Марчеллу и думал лишь о том, какая еще пьеса может пробудить память Марчеллы или какое ключевое слово может коснуться ее рассудка.
Он остановился в маленьком отеле неподалеку от клиники. Санти отвозил его в ресторанчики в Дее или в Пальме, где они обедали, предпочитая простую каталонскую кухню. Иногда Марк, правда, заказывал китайские блюда. Из международных телефонных кабинок он звонил Эми и Колу, рассказывая о своих успехах. Он позволил Эми сделать достоянием гласности только то, что Марчелла Балдуччи-Уинтон найдена, что она пострадала в аварии и теперь медленно поправляется в одной из клиник на Майорке. Из издательства «Вольюмз» шел поток поздравительных открыток, к которым прилагались письма Скотта, информирующего Марчеллу о небывалых тиражах ее книг.
– Ты долго собираешься оставаться там? – всякий раз, когда Марк звонил ему, занудно спрашивал Кол.
– Пока она не выздоровеет, – твердо отвечал Марк.
Иногда он не мог не сокрушаться, что так изматывается.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218
– Мама! – позвал он. – Это Марк! Ты ведь узнаешь меня, правда?
Марчелла окинула взглядом молодого человека, опустившегося рядом с нею, и было ясно, что ее мало интересует происходящее. Марк положил голову ей на колени, рыдая.
Санти обхватил его за плечи.
– Пойдем, Марк, – с усилием приподнял он его. – У мужчины должна быть гордость. Нельзя так унижаться.
– Пошли к черту свою гордость! – закричал Марк, вскидывая на него свои красные, опухшие глаза. – Это моя мать. Она все для меня!
Санти кивнул:
– И для меня тоже она – все. Но к чему это приведет?
– Но она должна узнать меня, Санти! Она должна! – кричал Марк. – Кто я? – обратился он к Марчелле. – Кто я, мама? – Он вновь взглянул на Санти. – Она всегда говорила, что я свет ее жизни!
Он взял ее за руку, и она не стала вырывать ее, лукаво улыбаясь ему, будто ожидая, что у него есть для нее какое-то угощение. Это был взгляд, который он часто видел у собак и нищих, но он был таким чужим в глазах его матери! Он раскрыл руку, чтобы показать, что она пуста, и она тотчас же выдернула свои пальцы.
– Держите для нее всегда какие-нибудь конфетки, – доброжелательно посоветовала медсестра. – В следующий раз принесите кусочек сахара в кармане. Ей это понравится!
Марк повернул к ней искаженное лицо.
– Это не животное, и я не собираюсь подкармливать мою Мать сахарком. Кто я такой, мама? Кто я? – Он прокричал эти слова прямо в ее бесстрастное лицо так, что она отпрянула.
Санти оттащил его прочь:
– Не делай этого Марк! Пожалуйста! Губы у Марка задергались.
– Я буду спрашивать ее, пока она не ответит, – упрямо заявил он. – Какая-то часть ее мозга должна меня знать. Я буду твердить ей об этом день и ночь, пока это не сработает! Я сделаю это, Санти. Мы достанем пианино, и я буду играть ее любимые вещи. Ты увидишь, у нас все получится! Если я сумею сосредоточить ее рассудок на том, что с ней случилось, я знаю, что она сумеет восстановить его. Такая уж женщина моя мать.
– Я отлично знаю, что за женщина твоя мать, – тихо произнес Санти, отворачиваясь. Больше он не мог видеть ее наедине с Марком, так жестоко и безнадежно это было. Ему так верилось, что Марк найдет ключ к утраченному душевному здоровью Марчеллы, но сейчас он испугался, что она уже очень далеко от них.
Он осторожно оглянулся и увидел, что она робко присматривается к Марку, словно пытаясь понять, о чем он толкует. Санти облокотился о стену.
– Кто я? Кто я? – раздавалось эхом в комнате, пока слова не стали звучать слишком бессмысленно.
– Я не хочу, чтобы ей давали успокоительные средства, – заявил Марк медсестре.
– Да, но хорошо так говорить, а вы попробуйте обойтись без них, – ответила она. – Она иногда так дерется, словно чувствует, что что-то не так.
– Поместите ее в отдельную комнату. И неважно, сколько это будет стоить, – приказал Марк. – Ее разум помутился, нужно его очистить. Ей нужно собрать все свои силы и ясность, чтобы вырваться. И знаете, я привезу пианино. Я читал, что иногда музыка выводит больных из комы – музыка, которую они любят!
– Но ваша мама не в коме, – возразила медсестра. – Откуда вам знать лучше, чем доктору? Он сделал рентген мозга и…
– Пожалуйста! – Марк мягко взял ее за руку, улыбаясь своей самой обворожительной улыбкой. – Я ее сын. Я чувствую, чего она хочет! Вы же хотите, чтобы она поправилась, правда? Вы будете очарованы, когда вы узнаете, какая она на самом деле, – это самая обаятельная женщина на свете, уверяю вас!
Медсестра растаяла:
– Сделаю все, что смогу. Разумеется, я хочу, чтобы ваша мама поправилась!
Марк обнял ее и чмокнул в щеку:
– Тогда мы все вместе должны заниматься этим!
Пианино прибыло через несколько дней, и в здание его внесли на спинах два невероятно старых человека. Пианино поставили в комнату Марчеллы. Она посмотрела на него так же, как и на Марка, как и на еду, которую ставили перед ней. Это был еще один предмет, только больше, чем другие.
Когда Марк заиграл, Санти заметил, что она успокоилась, даже заинтересовалась, взгляд ее, казалось, перестал быть столь безучастным, руки перестали двигаться. Но мечта Марка, что она узнает его при первых же тактах сюиты Дебюсси, так и оказалась мечтой. Вместо этого она часами слушала музыку, но никак на нее не реагировала. Однако им сообщили, что музыка, проникая в другие помещения скорбного дома, утешает и успокаивает многих других тревожных больных. Марк каждый день приходил к матери и подолгу играл ей.
К сумеркам он совершенно выбивался из сил. Санти показывал ему остров, пригласил его в свой дом в Дее и в свою квартиру в Пальме, но Марк не мог надолго оставлять Марчеллу и думал лишь о том, какая еще пьеса может пробудить память Марчеллы или какое ключевое слово может коснуться ее рассудка.
Он остановился в маленьком отеле неподалеку от клиники. Санти отвозил его в ресторанчики в Дее или в Пальме, где они обедали, предпочитая простую каталонскую кухню. Иногда Марк, правда, заказывал китайские блюда. Из международных телефонных кабинок он звонил Эми и Колу, рассказывая о своих успехах. Он позволил Эми сделать достоянием гласности только то, что Марчелла Балдуччи-Уинтон найдена, что она пострадала в аварии и теперь медленно поправляется в одной из клиник на Майорке. Из издательства «Вольюмз» шел поток поздравительных открыток, к которым прилагались письма Скотта, информирующего Марчеллу о небывалых тиражах ее книг.
– Ты долго собираешься оставаться там? – всякий раз, когда Марк звонил ему, занудно спрашивал Кол.
– Пока она не выздоровеет, – твердо отвечал Марк.
Иногда он не мог не сокрушаться, что так изматывается.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218