Боярин зло надулся – его уравняли с выборным воеводой, – но делать нечего: пошел! Томила же, излив князю свои обиды, будто выдохся: притих и посмирнел. А когда уже двинулись в обход, вдруг попросил:
– Остей Владимирыч! Государь мне доверял неглинскую стену устраивать и оборуживать. Отдай мне ее под общий досмотр?
– Вот за это, боярин, хвалю. Когда бы другие тебе последовали, век готов сидеть в осаде, – с чувством сказал Остей.
Первый вывод, который он сделал для себя, – быть осмотрительным. И впервые в жизни пожалел, что ему всего лишь двадцать два, а не тридцать два года: уверенно стать меж двух огней способен лишь зрелый муж. Для начала решил больше смотреть и слушать, не мешая разумному и полезному, стараться примирить обе стороны, держась ближе к той, за которой сила.
Пушкари первыми из ополченцев были поставлены на кремлевские стены и обживали их по-домашнему. Вавила Чех находился во Фроловской башне, командуя большой пушкой и пятью тюфяками. Справа, от Набатной башни до угловой Москворецкой, стояли пушкари Афоньки со своей огнебойной силой, слева – от Никольской башни до угловой Неглинской и далее – располагалось самое большое пушечное хозяйство Проньки Песта. При каждой огнебойной трубе находилось по три пушкаря, во время осады добавлялось еще по два помощника из ополченцев, чтобы скорее оттаскивать тяжелые железные чудища от бойниц для заряжания и возвращать на место для выстрела. После ухода князей все заботы по прокорму пушкарей легли на их начальников, и Вавила еще до веча перевез семьи с хозяйством в детинец, поселил в пустых клетях недалеко от стены. То же сделали и соседи. Олекса поставил Вавилу начальником воротной башни, и забот прибавилось.
Остей начал осмотр стены с главной, Фроловской, башни, и порядок ему здесь понравился. Он расспросил о боевых возможностях тюфяков и великой пушки, установленной в среднем ярусе, велел до срока прикрыть жерла заборолами, чтобы огненный бой оказался для врага неожиданным. Боярин Морозов выглядел недовольным. Заметив среди ополченцев десятилетнего отрока, буркнул:
– Вы б тут ишшо люльки повесили. Зелье ж рядом.
– То сынишка мой, – объяснил Вавила. – Сызмальства к пушечному делу приучаю, он смышленый, баловать не станет.
– На своем дворе приучай, а тут крепость. – Дал боярин и дельный совет: – Вы энту дурищу, – ткнул рукой в сторону фрондиболы, – лучше приспособьте бочки со смолой и кипятком подымать на стену. Небось на веревках-то руки пообрываете.
– Да мы, боярин, нынче ж пару подъемников особых поставим. А машина еще сгодится.
Адам тушевался, лишь коротко отвечал на вопросы князя. «Кончилась власть наших выборных», – с неясным сожалением подумал Вавила.
Едва отошел Остей, к воротам прискакал Олекса.
– Готовьте свои громыхалки! – крикнул пушкарям. – Завтра Орда пожалует.
Встревоженный Вавила раздумал идти домой полдничать, послал за обедом сынишку. Долго смотрел через узкую бойницу в полуденную сторону, где небо затягивала серая пелена. Эта странная нехорошая пелена, казалось, надвигается на Москву.
Внизу послышался оживленный говор, видно, принесли обед ополченцам, но женские голоса были незнакомы.
– Ай не боитеся, красавицы, што татарин нагрянет да и уташшит в свой гарем? – громко спрашивал озорной Беско.
– Вы-то нашто? – отвечал девичий голос.
– Ладно – не пустим их, токо почаще пироги носите.
– И медок с княжьего погреба, – пробасил Бычара.
– Орду отгоните – медок будет.
– Не-е, милая, прежде для храбрости требуется. Не то быть вам в гареме беспременно.
– Да уж лучше в колодец! – Голос третьей гостьи показался знакомым. Вавила стал спускаться вниз. Около ворот девицы с корзинами в руках угощали пирогами ополченцев. Те расступились, пропуская начальника, Вавила пристально смотрел на одну из девиц, белолицую, сероглазую, веря и не веря глазам. Руки ее с корзиной вдруг опустились.
– Ой! Ты ли, дядя Вавила?
– Анюта?
– Я это, я самая. – Она подошла к нему, остановилась, сбивчиво заговорила: – Мы вот пирогов напекли… Да куда ж ты запропал, дядя Вавила? Я уж искала тебя, искала…
– Слыхал я о том, спасибо, дочка. – Вавила глянул на притихших ополченцев. – Да у меня, как видишь, тоже – слава богу. Ты-то пошто здесь? Говорили, тебя княгиня Олена взяла.
– Она ж в отъезде…
– Откушайте пирогов наших, – одна из девиц протянула пушкарю угощение, он взял, ободряюще улыбнулся смущенной Анюте, стал жевать пирог с яйцом и грибами. Послышался конский топот – вдоль стены мчались трое, впереди – Олекса.
– Вавила! Оставь на месте лишь воротников, возьмите огнива да факелов побольше – в посад пойдем. Я – мигом назад!
– Зачем пойдем-то?
– Аль сам не догадываешься? – Олекса сверкнул глазами на девушек, наклонился с седла. – Анюта, душенька, угости нас – со вчерашнего дня крохи во рту не было. А этих чертей не закармливайте – детинец проспят. – Жуя пирог, на скаку оборотился, крикнул: – Посад палить – вот зачем!
Замерли ополченцы с недожеванными пирогами во рту, бледная Анюта шагнула к Вавиле:
– Что же теперь будет?
– Не бойся, дочка, так надо. – Неожиданно для себя спросил: –Олекса – твой суженый?
– Шо ты! – Лицо девушки зажглось румянцем. – Он в тереме нашем с дружиной стоит.
– Витязь лихой. И ты вон какая стала – не узнать. О родных-то чего сведала?
– Ничего. Поди, съехали в Брянск…
– Наверное, съехали. А ведь я женился, и дети есть. Вон сынок бежит с обедом.
Она с удивлением смотрела на рослого парнишку.
– Твой? Когда ж вырос-то?
– Приемыш. – Вавила улыбнулся. – И девочка есть, семилетка. И другой сынишка… Как раз годок ему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211