И, в случае удачи, в чем не было сомнения, Аксинья, как законная жена вольного человека, становилась сама вольная, и на это не требовалось даже согласия Воротынского.
II
В воскресенье, по сильному морозу, во двор бригадира Воротынского влетели легкие санки, и военный, с грубоватым красным лицом, вошел в прихожую.
Это был Алтынов.
– Что, его высокородие дома ведь? – спросил он сидевших вечно угрюмых людей.
– Дома-с! – отвечал один из них.
– У обедни небось не был?
– Какая нам обедня… – пробурчал старший из людей. – Мы, я чай, забыли давно, какой рукой лоб крестить.
Алтынов поднялся наверх. Бригадир, бывший в своем кабинете, увидя, что кто-то въехал на двор, немедленно перешел в гостиную и сел на свое обычное место.
В углу гостиной, под портретом императора Петра III и близ окна стояло большое кресло с тусклыми, когда-то золотыми ручками и ножками и обитое очень потертым и полинялым бархатом. Кресло это стояло не на полу, а на маленьком возвышении. К нему вела ступень, на четверть аршина выше остального пола. Всей Москве был известен давно этот самодельный трон. Немало подшучивали москвичи за глаза над этой затеей петербургского «дюжинного» бригадира, но затем и к этому привыкли. Воротынский же был верен себе десять лет и теперь, при расстроенных делах, сидел на своем полинялом и ветхом троне так же гордо и важно, как и в те времена, когда вся Москва была на его пирах и балах. Каждый раз, что появлялся гость в его доме, десять лет кряду неизменно, бригадир выходил из внутренних покоев, садился на свой трон и полувеличаво, полуласково принимал гостя. Так сделал он и теперь.
– А!.. Прохор Егорыч… Как живешь? Пожалуй… – встретил он Алтынова.
– Все ли благополучно-с? – отозвался тот, кланяясь. – Вашу милость с праздником поздравить…
– С каким праздником?
– Воскресенье сегодня…
– Э! Ну, так что же из того? Какое же нам с тобой дело до того, что воскресенье?
– Да так-с, проведать приехал… Праздник, день, свободный от всяких делов…
– Ну, так бы и сказал, что день свободный. Садись. Ну, что нового? Под суд еще не угодил? Счастлив, брат, ты…
Алтынов вежливо рассмеялся.
– Что же, правду говорю… Счастлив… Другой бы давно в рудниках был…
– Как здоровье Аксиньи Николаевны? – переменил разговор Алтынов.
– Ничего, что ей… А ты брось подходец-то… На черта ли тебе ее здоровье… Не финти, сказывай прямо, зачем приехал.
Алтынов собрался что-то опять, по-видимому, сочинить, Воротынский догадался и не дал ему выговорить слово.
– Перестань, говорю… Что я, разве тебя не знаю? Сказывай прямо, какое дело? Денег я, кажись, тебе не должен. Ведь в расчете?
– Так точно-с.
– Ну, так, стало быть, продаешь кого?
Алтынов усмехнулся.
– Угадал?
– Да я, ваше высокородие, уж имел честь вам единожды докладывать об некоей красавице, почти, можно сказать, дворянского происхождения.
– Да, да… Помню… Ну, что же?
– Да вот-с, не угодно ли будет повидать и сказать – за вами ли останется. Охотников много-с.
– Не ври.
– Не вру-с.
– Ну, привези, посмотрим…
– Мудрено, Григорий Матвеич, не из таких…
– Вот как!
– Да-с. Я вам доложу – если купите – держите на цепи, покуда не обойдется…
– Вон как! – воскликнул Воротынский, – да это даже любопытно… Так как же? К тебе приехать?
– Да уж извольте ко мне побеспокоиться.
– Ладно. А у тебя она на привязи сидит?
– Да пожалуй, что и на привязи, – рассмеялся Алтынов.
– Не кусается?
– Да пожалуй, и кусается… – весело смеялся Алтынов.
– Прелюбопытно!.. Завтра приеду.
Алтынов, просидев немного у бригадира, раскланялся, вышел и съехал со двора.
Едва только прапорщик карабинерного полка исчез из гостиной, в противоположную дверь вошла красивая, черноволосая женщина, маленького роста, богато одетая, и ласково поздоровалась с Воротынским. Это и была Аксинья.
– Энтот людоед у вас сидел? – звучным голосом проговорила она, усмехаясь.
– А не любишь ты его?
– Видеть не могу. А должна бы любить его пуще всех… Кабы не он – никогда бы мне не бывать у вас. И во сне бы не видать своего счастья…
– Ну, полно, полно, – нежно и самодовольно отозвался бригадир.
Видно было, что он любил слышать из уст любимицы эти уверения в любви.
– Что же, я правду говорю, – веселей выговорила Аксинья. – Если бы Алтынов меня не купил и вам бы не продал – по сю пору жить бы за холопом и крепостным. Была бы поломойкой…
– Ну, а что твой благоверный… Все еще скучает по тебе?..
– Кто его знает! Мне что за дело… Сказывала мне, однако, прошлое воскресенье лавочница Сергеевна, что будто бы жениться собирается…
– Нельзя!.. Не смеет!.. Под суд пойдет! Ты все-таки его законная жена.
– А что же? пойдет под суд – тем лучше. В Сибирь уйдет!! Отлично! – весело, но как-то неестественно смеясь, выговорила женщина.
– Вишь, какая ты жестокосердная.
Аксинья ничего не ответила, но отвернулась лицом к окну, и наступило минутное молчание.
– И как это ты, молоденькая, хорошенькая, – заговорил вдруг бригадир задумчиво, – да еще вдобавок вольная мещанка, и пошла вдруг за крепостного холопа! Любила, стало быть…
Вопрос этот бригадир делал Аксинье, быть может, уж в тысячный раз, и всякий раз она давала все тот же неизменный ответ:
– Глупа была… молода… Да что об этом толковать… И охота вам поминать… Иной раз забудешь, что холопка, кажется, что чуть не барыней стала. А вы тут начнете о муже вспоминать…
И Аксинья начала ласкаться и шутить, ребячески шалить с повеселевшим бригадиром.
– Ах, забыла совсем, – выговорила она вдруг, – мне ведь не время балагурствовать-то. Надо сейчас бежать к той купчихе, что обещалась мне душегрейку-то атласную добыть подешевле… Позвольте вы мне ныне сбегать к ней?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212