«Вы большой насмешник».
Оттолкнув его рукой от себя, мессер Валоре сказал ему: «Ну-ка, читай».
Тот остался, и мессер Валоре, чтобы развлечь присутствующих, спросил: «Какой по-вашему из существующих камней самый драгоценный?»
Один сказал: балас, другой – рубин, третий – каландринский гелиотроп; кто называл один камень, кто – другой.
Мессер Валоре отвечал: «Ничего вы в этом не понимаете. Самый драгоценный из существующих камней – тот, что идет на жернова. Если бы его можно было вставить в оправу и носить в кольце, то он превзошел бы всякий другой камень.
Тогда мальчик дернул мессера Валоре за платье и сказал: «Чего бы вы больше хотели и что дороже – балас или жернов?»
Мессер Валоре посмотрел на него, отстранил от себя его руку и сказал: <Ступай домой, писун».
Тот остался. Присутствующие стали смеяться как по поводу камня для жернова, так и по поводу слов мальчика. Мессер Валоре сказал тогда: «Вы смеетесь? Я скажу вам только, что по-моему в маленьком камне обретается большая сила, чем в целом жернове, сила, какую я не нашел ни в драгоценных камнях, ни в словах, ни в травах; однажды я убедился в этом. Вы знаете, что, как говорят, бог сообщил силу этим трем вещам. Послушайте теперь, как это произошло, и вы сами признаете. На смоковницу мою забрался однажды юноша и причинил мне ущерб, сорвав с нее фиги. Я стал испытывать тогда силу слова и сказал юноше: „Сойди с дерева и уходи". Наконец, я стал угрожать, как мог; в ответ на мои слова он не двигался с места. Видя, что слова не помогают, я принялся рвать траву, и наделав из нее пучков, стал бросать их; иногда я попадал ими в него. Это было настолько необыкновенно, что он не сошел с дерева. Видя, что и трава не помогает, я взялся за камни и начал бросать ими в него, приговаривая: „Сходи". Когда он увидел, однако, что, бросив первый каменья, я берусь за второй, он тотчас же слез со смоковницы на землю и ушел с богом. Этого не сделали бы никогда никакие рубины, никакие баласы, сколько бы их ни было».
Все присутствующие, позабавившись рассказом, признали, что мессер Валоре прав и говорит правду. Мальчик же посмотрел с лукавым видом на мессера Валоре и сказал: «Этот синьор, ей богу, большой любитель камней и у него их, вероятно, целая сумка», и он засунул ему руку в бывшую на нем охотничью сумку.
Мессер Валоре обернулся и сказал: «Ступай к черту! Что за дьявол этот ребенок? Уж не антихрист ли он?»
Мальчик отвечал. «Я не знаю, что такое антихрист. Но если бы я мог сделать то, что могут синьоры Романьи, го, ей-богу, я надавал бы вам столько этих камней, имеющих такую большую силу, что, уезжая в Тоскану, вы увезли бы их огромный запас».
Совсем почти смущенный, мессер Валоре, услышав эти слова мальчика, сказал, обращаясь к присутствующим: «Тот, кто в малые годы бывает умен, становится обыкновенно полоумным, когда подрастет».
Услышав это, мальчик сказал: «В таком случае, синьор, вы должны были быть, ей-богу, умным ребенком».
Пожав плечами мессер Валоре ответил на это: «Я сдаюсь».
И, словно совершенно растерявшись, прибавил: «Я никогда еще не встречал человека, который бы обыграл меня; а теперь ребенок победил меня и привел в тупик».
О том, какое удовольствие получили присутствующие от происшедшего, не стоит и спрашивать. И чем больше они смеялись, тем больше бледнел мессер Валоре. В конце концов, он спросил: «Кто этот мальчик?»
Ему ответили, что он сын придворного забавника, звавшегося либо Бергамино, либо Берголино. Мессер Валоре произнес тогда: «Он так изощрил надо мной свое остроумие, что я слова не мог сказать, чтобы он тотчас же меня не срезал».
Кто-то из присутствующих предложил: «Мессер Валоре, возьмите его с собой в Тоскану».
Мессер Валоре ответил на это: «Не то, чтобы взять его с собой в Тоскану; я убежал бы оттуда, если бы он находился там. Оставайтесь с богом. Будет с вас и его; ведь если и другие жители Романьи из той же породы, что и этот мальчик, то никого из них никогда не проведешь».
И, таким образом, вернулся во Флоренцию смущенным и осмеянным мальчиком тот, кто до того осмеивал всех других.
Новелла 68

Гвидо Кавальканти, выдающийся человек и философ, побежден хитростью ребенка
Предыдущая новелла приводит мне на память нижеследующую, которая представляется мне в таком виде.
Однажды известный флорентийский гражданин, носивший имя Гвидо де Кавальканти, играл в шахматы; какой-то мальчик, игравший с другими, в мяч или волчок, как это обычно бывает, неоднократно с шумом подбегал к Гвидо, как они делают это в большинстве случаев. И вот мальчик этот, которого толкнул один из его товарищей, толкнул, в свою очередь, упомянутого Гвидо. Тот, как это бывает, может быть потому, что положение его в игре ухудшилось, поднялся в бешенстве и, ударив мальчика, сказал: «Ступай играть в другое место».
После этого он снова сел и продолжал играть в шахматы.
Мальчик же, рассерженный, со слезами на глазах, покачивая головой, сделал круг и отошел на очень небольшое расстояние, говоря про себя; «Я тебе за это отплачу». Подобрав лежавший неподалеку подковный гвоздь, он вместе с другими своими товарищами возвращается снова к тому месту, где упомянутый Гвидо играл в шахматы. Взяв в руку камень, он подошел к Гвидо сзади, к стенке или лавке, и, держа над ней руку с камнем, время от времени ударяя им по ней. Начав с редких и тихих ударов, он затем постепенно учащал и усиливал их, пока Гвидо, обернувшись, не сказал: «Ты хочешь получить еще? Ступай домой; так тебе же будет лучше. Во что ты ударяешь там этим камнем?»
– «Я хочу выпрямить этот гвоздь». Гвидо возвращается снова к шахматам и принимается играть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157