Мак постоянно ныл по этому поводу, да еще жаловался, что у него маленький кабинет…
В центре комнаты появилось грубоватое лицо Пенни. Посеребренные сединой волосы были подстрижены под каре, очень популярной прическе во времена детства Аннабеллы. Сегодня такие стрижки никто не носил.
– Ты уже допила чай?
– Я уже проснулась. Пенни, в чем дело?
– Ты мертвой хваткой вцепилась в чашку. Это значит, что ты еще не допила чай.
Аннабелла сделала вид, что ставит кружку в раковину, показала ладони.
– Я проснулась, выпила чаю, приняла душ и оделась. Мне нужно закончить репортаж о Марголине, но я задержалась дома, поскольку получила срочное сообщение с просьбой связаться с вами. Что случилось?
– Завтра ты отправляешься в Джорджию.
Аннабелла моргнула.
– Я за что-то наказана?
– Вовсе нет. Проведешь несколько дней в Атланте. Это настоящий нервный центр южной части Ж-шесть, и я хочу, чтобы ты собрала материал о том, как они там выживают. Мне нужно, чтобы репортаж получился таким же, как тот о детской площадке, но в крупном масштабе.
– Детская площа… Пенни, идет война, а вы поручаете мне какую-то дерьмовую работу.
– Это не дерьмовая работа. На этом настаивает сам Бойль. Он желает, чтобы общественность увидела, что обычные люди сражаются с тибериумом во имя правого дела, особенно в Ж-шесть. Слишком много Желтых зон находится под контролем Нод, и именно сейчас Бойль хочет показать, какого успеха мы там добились. – Пенни вздохнула. – Слушай, Бойль несколько лет мечтал об этом проекте. Об этом упоминалось в трех его последних служебных записках, но поскольку у комиссара казначейства нет фактической власти над «Дабл-Ю-Три-Эн», я могла не обращать на него внимания. Теперь же он главный, и это означает, что когда он говорит «прыгайте», мы спрашиваем, в каком направлении, по какой траектории и что делать, когда мы приземлимся.
Аннабелла ухмыльнулась:
– Вам хотелось ввернуть эту фразу, да, Пенни?
Широко улыбаясь, та ответила:
– Вообще-то ты четвертый человек, которому я сегодня это сказала. – Улыбка исчезла. – Если мы не подчинимся, я навлеку на себя гнев нового директора, а я этого очень не хочу, и ты тоже.
– Ладно. – Затем до нее кое-что дошло. – А почему не сегодня?
– Думала, обратишь ты на это внимание или нет. – Пенни нахмурилась. – Чай она допила, как же. Я уверена, что у тебя там еще полкружки.
Аннабелла негромко топнула.
– Ошибаетесь. – В действительности кружка была полна лишь на четверть. – Почему я еду не сегодня, если для Бойля это такое срочное дело?
– Передвижения ограничены, пока не будет обеспечена безопасность округа Колумбия. Кроме того, мне нужно, чтобы ты закончила монтировать репортаж о Марголине. И сегодня вечером отпевают Жасмин, я думала, тебе захочется там быть.
Вообще-то Аннабелла не очень хотела, но не имело смысла говорить об этом Пенни.
– А кто занимается округом Колумбия? Кассандра?
Пенни кивнула.
– И прежде чем ты скажешь еще что-нибудь, напомню: чтобы делать военные репортажи, необходимо проработать у нас…
– Три года, знаю, я миллиарды раз слышала это от вас, Пенни. Я и не закидывала удочку. Мне просто было любопытно, кого вы послали.
– Ладно. – Похоже, Пенни ей не поверила.
Аннабелла не могла винить ее. Военные репортажи были для журналистов вожделенным священным Граалем, ведь они всегда получали наивысшие рейтинги. Аннабелле до трехлетнего стажа оставалось проработать девять месяцев.
– Что-нибудь еще?
– Ничего такого, что не могло бы подождать, пока ты притащишь свою задницу сюда, поэтому поторапливайся. Но сначала…
– Да?
– Возможно, ты захочешь переодеть блузку. Она у тебя наизнанку.
Поскольку Аннабелла думала, что сегодня будет заниматься монтажом, она выбрала простую блузку с длинным рукавом. На случай появления перед камерой у нее имелась другая одежда в манхэттенском офисе «Дабл-Ю-Три-Эн». Опустив взгляд на плечи, Аннабелла увидела швы.
Она сердито сняла блузку – под ней была майка – и пробормотала:
– Я уже почти весь чай выпила.
– В следующий раз сначала допей все, а потом разговаривай со мной. А вообще-то нет. Я с утра могу и посмеяться.
– Не обманывайте меня, Пенни. Вы не смеялись с две тысячи двадцать первого года.
– Поэтому сейчас как раз самое время начать. Кстати, надеюсь, в Ж-шесть ты собираешься надевать на себя больше вещей. На улице носи два слоя одежды и…
– Пенни, а есть ли какая-нибудь брошюра для направляющихся в Желтую зону или что-то подобное?
– Да. Она уже в твоем ящике вместе со всеми контактами для репортажа.
– Прекрасно. Я прочитаю ее, когда приеду на работу, и вечером соберу вещи с учетом рекомендаций.
– Хорошо. Жду тебя через двадцать минут.
Изображение Пенни исчезло. Аннабелла вернулась в ванную, проверила, правильно ли надела остальные вещи, затем вышла, и дверь квартиры автоматически заблокировалась. Вытащив электронного помощника, она включила маскировщик. Поглядев сейчас в зеркало, девушка увидела бы в нем другое лицо. Не самый популярный репортер «Дабл-Ю-Три-Эн» – им была Кассандра Блэр, хотя в течение следующих нескольких недель ей, вероятно, придется уступить место бедной Жасмин, – тем не менее достаточно часто мелькала в эфире, и люди обычно узнавали ее на улице, что затрудняло передвижение. Времена, когда гонца, приносившего дурные вести, убивали, давно прошли, но традиция обвинять того, кто сообщает плохие новости, сохранилась. Все сотрудники «Дабл-Ю-Три-Эн», которые появлялись на экране, имели маскировщик, изменяющий черты их лица до неузнаваемости. В начале века эти устройства использовали террористы Нод.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77