– А что вы, мастер Риомболь, делали тут в такой час?
Тео метнула в его сторону тяжелый взгляд, но говорить ничего не стала.
– Искал вдохновение, – лукаво улыбнулся бард. – Мы с Талли все спорим, кто из нас первый сочинит оду этому славному городу, а где ж еще подыскивать рифмы, как не в порту… – Он подмигнул набычившейся Тео.
У Гринера почему-то сложилось впечатление, что, задай подобный вопрос наставница, ответ был бы другим, – обстоятельным, едким и ядовитым. Возможно, ответ приоткрыл бы некие тайны. А так – рыжий бард просто улыбнулся.
Дерек взвалил на плечо тело вьяллы и кивнул Риомболю, рассеянно поглаживавшему гриф лютни.
– Не смеем задерживать…
– Да я уже уходил, – легкомысленно махнул рукой бард. – На самом-то деле меня тут вообще не было. До встречи, друзья мои… – И он растворился в тумане.
Тео сплюнула на мостовую.
– Рик когда-нибудь дождется, что я… – Она осеклась и посмотрела на ученика. – А ты что расселся? Нам пора в таверну.
– Но Дерек… вьялла…
– Он знает, что с ней сделать.
– С ним, – поправил «черный» маг и тоже шагнул в туман, исчезнув в нем без следа.
Тео посмотрела ему вслед, прищурившись.
– Помыться и спать, – твердо сказала она. – Именно в таком порядке.
Утро следующего дня выдалось свежим и ясным. Как и предполагал Гринер, ночные ужасы будто подернулись дымкой, часть самых омерзительных подробностей забылась совсем, часть поблекла… Он встал рано, в отличном настроении и голодный, как волк.
Спустившись вниз, в общую залу, он застал там таких же бодрых магов, придирчиво разглядывавших меню. Через полчаса к троице присоединился Таллирен, неизвестно как проведавший о том, что маги и ученик вернулись в добром здравии и наслаждаются в «Гузке» всякими вкусностями.
Маги рассказали Талли о своих приключениях, кое-где убавив, кое-где приукрасив. Бард потрясенно охал и ахал. При упоминании рыжего барда он скорчил недовольную физиономию, но потом, видимо, решил не расстраиваться, благо день обещал быть прекрасным, да и к тому же Состязание все-таки состоится.
О чем он, улучив паузу в рассказе о ночном приключении, не преминул торжественно объявить, радостно потирая руки:
– И уж там-то я отыграюсь за вчерашнее…
– Обязательно отыграешься, сладкий мой! – пообещала Тео, приобнимая его одной рукой; в другой она держала куриную ножку и периодически откусывала от нее здоровенные куски. Как ни странно, несмотря на те ужасные судьбоносные пирожки, вкуса к курятине магичка не потеряла. – Мы пойдем с тобой, вот только мне надо забежать в замок, закончить там кое-какие дела… Кстати, чем окончилась вчерашняя потасовка?
– А-а-а, вы про Большую Рыбную Ловлю?
– Что? – засмеялась Тео.
«Видимо, это название о чем-то ей говорит, – подметил Гринер, – да и Дерек заулыбался…»
– Так ее прозвал народ… Солдаты, явившиеся аккурат в тот момент, когда толпа высыпала на улицу Гвоздей, принесли с собой сети, а с другой стороны подъехали три подводы со здоровенными бочками…
Маги слушали и ухмылялись.
Вечером Дерек, Тео и ее ученик, нарядившись так, что задохнулся бы от зависти не только крикун Джон, но и сам Талли, отправились-таки на Состязание.
Толчея в чем-то даже превосходила вчерашнюю, насколько мог судить Гринер. Он, гордый, что лично присутствовал в начале памятной Рыбной Ловли, то и дело дергал Тео за рукав шикарного черного в серебряную нитку камзола и показывал, кто где стоял, когда ввалилась толпа студентов. Лишь второе справа окно вызвало в нем мрачные воспоминания, но он быстро забыл о них, заслушавшись бардов. На этот раз были и песни, и игра на лютнях, на арфе и на флейтах, только вот окончания вчерашнего поединка так и не случилось, что весьма огорчило Талли. Мэтр Пери объявил, что один из противников потерял голос вследствие слишком долгой прогулки по утреннему городу, при этом Таллирен в ответ на вопросительные взгляды друзей сделал возмущенное лицо и зашептал: «Это не я!» Но когда мимо прошествовал Рикардо Риомболь, ехидно ухмыляясь, все прояснилось.
– Он еще смеет рожи корчить, – проворчала Тео, впрочем, почти беззлобно.
Рыжий щеголял новой лютней, как две капли воды похожей на старую, даже печать Ассамблеи в виде поющей на ветке птички, как кисло подметил Талли, была на том же месте.
Под конец вечера намечались выступления самых лучших песнопевцев Ассамблеи, в том числе и Таллирена, но он, откашлявшись, объявил:
– Прежде чем спеть вам, друзья мои, а я спою вам с удовольствием, ибо голоса не терял… так вот, прежде я хочу представить вам моего подмастерья…
Гринер, красный, как вареный рак, встал на табуретку и раскланялся. И уже хотел было слезть, как Талли жестом остановил его:
– Сейчас он прочтет вам стихотворение… экспромтом!
Барды снисходительно захлопали, перешептываясь между собой.
Гринер вдруг почувствовал ком в горле. Дышать стало значительно труднее.
Тео, сидевшая рядом, подергала его за штанину, и когда он перевел на нее обезумевший взгляд, ободряюще улыбнулась:
– Считай, что это твое второе испытание в экстремальных условиях, ученик.
Гринер сравнил события прошлой ночи и этот миг… Пожалуй, сейчас было страшнее. Но он, собравшись с духом – мы еще покажем этим напыщенным стихоплетам! – прочистил горло и дождался, пока барды утихнут и их внимание всецело будет принадлежать ему. Обвел взглядом зал… Слева беззвучно похлопал в ладоши Талли, справа улыбались Дерек с Тео. Гринер сказал:
– Я хочу рассказать вам… про то, как попал сюда. То есть не сюда, в Ассамблею, а в столицу. С чего это началось, а началось это два дня назад, я тогда был…
Кто-то захихикал, и Гринер понял, что пора переходить от прозы к поэзии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102