Он во всем являл собой нонсенс, – самый молодой Храмовый брат, всего в шестнадцать лет. И Иерарх в двадцать один. Тео очень аккуратно, стараясь не попасться, дергала за ниточки, выспрашивала и вынюхивала, прежде чем поняла, откуда появился Кано. И кем он был.
Рик с раннего детства выказывал необычайно высокие способности к музыке и пению. Восьми лет его отдали на обучение в Академию искусств, сразу на третий курс. Мальчишка, окруженный студентами много старше его, постепенно, под воздействием насмешек соучеников и похвалы учителей становился все отчужденнее… В нем проснулось высокомерие. Его дразнили «умником» и «рыжим», над ним насмехались – он научился презирать.
На шестнадцатый год своей жизни он получил звание мастера. Спустя всего два месяца после торжественной церемонии Посвящения его отец объявил, что исключает Рикардо из списка наследников и передает его в полное владение главного храма Близнецов. Старший брат Рика проговорился по пьяному делу о причинах столь странного поведения отца. Тот крупно задолжал сразу нескольким купцам – компаньонам и заказчикам. Храм выкупил долговые расписки и прислал своего человека сделать Йорри Риомболю заманчивое предложение. Учитывая астрономическую общую сумму долга и не такое уж и невозможное требование… Купец Риомболь предпочел отдать Храму своего младшего сына. Ему списали большую часть долга и даже дали кредит под невысокий процент.
Зачем Рик понадобился могущественному ордену Близнецов, старший брат не знал. «Скорее он бы больше подошел для ордена Садовников, они хоть не такие мрачные и музыку любят», – сказал он. Вскоре после этого разговора брат Рика уехал торговать на юг страны и, насколько знала Тео, потихоньку там спивался.
На свое двадцатилетие Рикардо Риомболь вернулся в свет, с триумфом отыграл выступление на Весеннем празднике, подтвердив свое звание барда, словно не было в его жизни трех лет неизвестности. Он по-прежнему пел, играл, флиртовал с. дамами, дрался на дуэлях и участвовал во всевозможных бардовских попойках и состязаниях. Его признали своим, не без зависти, конечно… Второе, храмовое имя его – Кано – не знал никто из его новых друзей. Уже в двадцать один год Рик стал одним из лучших шпионов Стрелков, еще менее уважая род человеческий в целом и большую часть окружающих его личностей в частности.
Тео была уверена, что Рик попытается обыграть ее, получить больше чем отдать – в идеале еще и заставить ее каким-нибудь образом работать на себя. И все же, несмотря на все это… Тео сразу же призналась себе – он ей интересен. Она восхищалась им и с нетерпением ждала предполагаемого противостояния.
Теперь, когда встреча была назначена, Тео покинула «Пегги» и направилась туда, где могла переодеться в более удобную одежду и нормально поесть. Два дня ни крошки во рту, а энергию надо восстанавливать… Потом надо навестить дочь султана, да и ей что-нибудь пожевать захватить. И теплое одеяло: в пещере, которую нашел Дерек, очень сыро.
Гринер поворочался, но устроиться удобнее, чем он уже лежал, не смог. Еловые корни – не самая лучшая постель, так он и сказал черепу, на что тот резонно возразил:
– Если будешь идти по дороге и останавливаться в харчевнях, тебя тут же заметят. Потерпи, недолго осталось.
Гринер скрючился на земле, массируя икры. Они ужасно болели после почти двух дней пути. С черепом в сумке он пробирался через леса и овраги, тот указывал ему путь и даже научил пользоваться Дверью. Это оказалось довольно просто. Гринер даже удивился, почему Тео не показала ему этого раньше. Но, к сожалению, они прошли через Дверь всего только один раз, в самом начале пути, чтобы, как сказал череп, сразу оказаться как можно дальше от магов. Потом он отговорил Гринера от использования магии вообще, потому что это могло навести Тео или Дерека на их след.
– Я, конечно, закрываю тебя щитом, непроницаемым для них, но лучше не высовываться, – сказал череп.
Гринер послушно согласился. Ради спасения мира пришлось пожертвовать нормальным сном в мягкой постели, приличной едой и спокойствием. И еще неизвестно в чем еще придется себе отказывать, но он был готов. Когда он спасет мир, не дав свершиться пророчеству (или дав, Гринер так толком и не разобрался), Тео не станет ругать его за побег из дома.
– Долго еще? – спросил юноша у своего спутника. Тот торчал в развилке кривой сосны, вглядываясь в темноту. Сторожил вот уже вторую ночь.
– Завтра к вечеру будем там.
– А где там?
– Увидишь. Главное – придерживайся направления, которое я указываю.
Чем больше Гринер общался с черепом, тем больше тот напоминал ему магов. Та же непререкаемость временами, уверенность в себе и повелительное наклонение. «Ни за что не стану таким», – пообещал себе Гринер, вздохнул, натянул одеяло на нос и провалился в сон.
В огромной пещере, расположенной в горах Святой Эниле, на северо-востоке от столицы, в дне пути верхом и всего паре часов драконьего лета, среди полуобглоданных костей и мусора, зябла дочь султана Рашида Семьдесят Второго. Щиколотку девушки обхватывал металлический браслет, цепь которого тянулась до дальней стены и крепилась там к кольцу. Настоящее логово дракона, как в северных сказаниях, только вот сокровищ не было. Ни одного – и это немало удивляло Шезару.
Хотелось есть, пить… и не только. Шезара стоически перенесла и слишком сильно, до синяков сжимавшие ее лапы дракона, и его оскаленную пасть рядом с собой, и полет, и даже мрак и сырость пещеры… Но справлять нужду в таких условиях… Все ее аристократическое существо было против такого вопиющего… непорядка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102