Важно и неторопливо прошествовала к печи: Ветер, спрячь Луну,Да за облаком… Теперь он пел вполголоса, видимо, охраняя покой больного. Чтобы с девицей,Чтобы с любицей… Певец споткнулся о собственные ноги, неумело, но со вкусом проклял все на свете, а особенно косоруких плотников во главе с каким-то дядькой Каем, которые положили пол. Неуверенно повторил:– Чтобы с девицей,Чтобы с любицей…Алек не выдержал и хриплым шепотом подсказал окончание песни.Вязанка дров подпрыгнула и с грохотом обрушилась на пол. Алек зажмурился и сдавил ладонями голову, пытаясь удержать вместе кости черепа. Звон стоял такой, словно он оказался под большим колоколом Танора в один из главных праздников. Рот наполнился горькой слюной, его чуть не стошнило.– Подожди… – пробулькал он, сглатывая устремившийся к горлу лечебный напиток.Парень споткнулся на пороге, осторожно оглянулся. Алек скрутил в себе боль и поманил его рукой. Певун неуверенно потоптался и подошел.– Я знаю, тебе запрещено говорить со мной, – просипел Алек, разглядывая мальчишку. Нет, юношу. Темноволосый, чернобровый, с тонкими резкими чертами бледного лица, грубая одежда из крапивицы болтается как на пугале, но, похоже, не из слабаков, даром что худющий.Парень явно его боялся. Он медлил, наконец кивнул:– Запрещено.– Я не скажу.– Я тоже, но… – Он нервно оглянулся, и вокруг распространился полог мысленной защиты. – …Спрашивай быстрее, могут увидеть. Кажется, он неплохой парень… Алек попробовал улыбнуться, парень вздрогнул.– Как тебя зовут?– Джонатам.– А меня?Парень помедлил:– Александр.– Это ведь деревня Проклятых?– Да, – тихо ответил Джонатам. – Но не называй ее так при них. Алек кивнул.– Сколько здесь живет людей?– Пятеро. То есть с тобой шестеро, но один ушел…– Отсюда разрешают уходить?– Ему бесполезно запрещать. Он безумен.Слова повисли в воздухе.– Здесь тоже можно жить, – вдруг заторопился Джонатам. – Возделывать землю, рыбачить и охотиться в лесу, уходить ненадолго, даже немного пожить у родных… если примут…Губы его вздрогнули, как у ребенка, который собрался плакать, Алек понял, что Джонатама родные не приняли.– Мне лучше поторопиться. – Джонатам отвел глаза. – Ты ведь учился в Школе, умеешь скрывать мысли?Алек кивнул.– Я им совру, – с сумрачной уверенностью сказал парень. – Мы с тобой не говорили, хорошо?Взгляд его остановился на зеркале.– Давай повешу на место. – Джонатам устроил зеркало в крючках, набросил полотенце. Оглядел комнату. – И еще…Он устроил короткую уборку, вытер лужу лечебного напитка, взялся за спинку кровати и легко сдвинул на место, не подумав попросить Алека встать. Повел рукой, сотворив школьный знак, призывающий к молчанию. Алек повторил знак, на мгновение снова почувствовав себя учеником.– Джонатам. – Парень оглянулся от дверей. – Спасибо.Джонатам неумело улыбнулся, и в его глазах Алек увидел тот же след раннего взросления, что и в глазах человека в зеркале.– Выздоравливай, – сказал Джонатам и вышел, за порогом сразу пустился бегом, только и мелькнула в окне серая хламида.Алек откинулся на подушки, закрыл глаза и стал ждать.
Макшем отворил калитку, из-под крыльца метнулась рыжая молния, гавкнула и тут же завиляла хвостом, извиняясь.– Ты чего, подруга? Не признала? – Макс потрепал Рыжку по загривку, собака шлепнулась в траву, вывалив язык. Юноша засмеялся, почесал подставленное брюхо и послал часть себя в густую зелень сада. Девушка почувствовала, отозвалась. Макс поднырнул под колючие кусты. Любовно выпестованная живая изгородь охватывала весь участок Катрин, сад и огород, дом до самой крыши зарос плющом.Сад у Катрин был роскошный.Высокий крепкий парень мягким охотничьим шагом пробирался через заросли, бесшумно просачивался сквозь кусты, не тревожа ни единой веточки. Деревья были выкопаны и пересажены сюда из леса или из сада Старика – что почти одно и то же, разница лишь в размерах. Макшем миновал ровные посадки малины, смородины, черемухи, десятой дорогой обошел куст почти взрослых чертовых пут, принесенных из дальнего леса чуть ли не с риском для жизни. Черные усики при полном безветрии покачивались, шипы хищно торчали, цветы источали сильный одуряющий аромат. Под узкими листьями были разбросаны косточки и цветные перышки, пустые шкурки мелких зверьков. Макс с улыбкой вспомнил, как они безуспешно пытались научить Рыжку и котов ловить для растения мышей и ящерок. Странно, что Кати не пришло в голову посадить здесь хьерн, хищное дерево. Лучше не подсказывать.В дальнем искусно заболоченном уголке сада росли пучки жесткого власа, о который при неумении можно порезать руку до кости. Рядом в темной водице плавали белые кувшинки.Кати возилась на ровных грядках, почувствовав его взгляд, выпрямилась, опираясь на лопату, поприветствовала друга и товарища по несчастью усталой улыбкой. Макшем залюбовался.Даже в деревне Проклятых девушка не забывала, кто она такая. Избавленные носили одинаковые мешковатые одежды из грубой ткани, но Кати каким-то образом ухитрялась сделать свои непохожими на остальные, девичьими и с напоминанием о ее нездешних корнях. Невысокая, стройная, но и сильная, красивая немного чуждой красотой. Даже неприлично короткие по меркам радоничей каштановые волосы не портили ее, только подчеркивали эту инаковость.– Тебе помочь? – не обращая внимания на протесты, Макс отобрал лопату. Патэ Киош говорит, что Избавленным нужно поддерживать друг друга. А Кати надо помогать тем более, ведь она единственная девушка из пяти. Нет, уже из шести…– Интересно, как он? – щелкнули деревянные бусы, с которыми Кати никогда не расставалась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28