Чумаков Николай Петрович -
прочитал я, - родился в Муроме. А с фотографии на меня смотрел шофер
трейлера, я точно помнил его лицо, хотя видел его всего секунду до того
момента, как Саша воткнул в это лицо монтировку. Сидел я у этого холмика
очень долго, быть может целую жизнь, зажав ладони между колен и шатаясь из
стороны в сторону. Не рыдал, нет, сидел молча, а в голове у меня стучала
кровь.
Что же ты, сволочь такая всесильная, что же ты не сберег ее для меня?
Ладно остальные, но ее почему? Зачем ты тогда вывел меня, зачем оставил
одного? Издеваешься? Издеваешься... И черт с тобой.
Я откинулся на спину и уткнул глаза в голубую глубь. Как лежал Петя,
которого я убил ни за чем.

15
Я лежал на спине и виделось мне все... И Покрова мои с Нерлями, и
холода неянварские, и глубокие все леса, и сосны все в снегу, и поля все в
траве, и туманная музыка в ушах, и холм тот погребальный - три дороги и
камень, и белый пароход, и солнце дачными утрами, и пиво со льда, и водка
в темноте, и долгий свет на кухне, и молчащий телефон, и все эти голые
школьницы, и песнь ночная, и то, что скрыто, и сон мой, и странная любовь,
и грустный всадник у реки, и века мои, все обшарпанные, с десятого по
четырнадцатый, и печень коня, и голова коня, и ранняя Тверская, и
полуночная Гавань, и неведомая никому Сибирь, обугленные горы, и ветер
вслед, и путь туда, и мать, и отец, и сын, и святой дух, и черт, и вечная
весна, и глубина всех глаз, и дрожь в руках, то ли от вина, то ли от нее,
и все, кто другой, и сонм ворон, и мавзолей, и вонь ладанная, и тормоза, и
вечер при сверчках, и свежесрубленная ель, и полная луна, и первый класс,
такой знакомый угол, и дырки в неплотно приклеенных на углу обоях, и
слезы, и букварь, и станция метро, и смех на задней парте, и первая
любовь, и первая моя, и первые деньги, и до автобуса сорок минут, и что я,
хуже других, и первый выстрел, и последний выстрел, и тень на асфальте, и
поезд в ноль тридцать пять, и темнота девятичасовых деревень, и рисунки на
камнях, и березовые соки, и седьмое ноября, и первое апреля, и трясущийся
трамвай, и пробка на дороге, и дым отечества, и свет ее лучей, и ясность
взгляда, и ожидание меня, и моя беспомощность, и страшная моя мечта, и
синие трусики в мелкий горошек, и смех вслепую, и соловьиный хлыст, и
клен, и лошадь белая, и ночи белые, и северное сияние, и страх на завтра,
и кроссворд по воскресеньям, и дороги по домам, к родным, к семье, к
чертям собачьим, в небо, в ночь, к луне, на левой стороне которой танцует
неземное танго единственная любовь моя - лесная мелкая лягушка. И с ней,
быть может, Николай Петрович, муромский шофер.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15