Доктор надолго задумался, потом покачал головой:— Нет, то, что не «черные», — это точно, они в уважухе, хотя и беспределыцики, но и не наши они — это ясно. Они — между… Да! — Толик хлопнул себя по лбу. — Чуть не забыл подарок-то передать, Катерина Дмитриевна велела…Доктор полез во внутренний карман куртки и достал оттуда черную трубку-радиотелефон.— »Дельта»! Крутая штука, только денег жрет — немерено… Но тебе уже положено, сейчас все пацаны серьезные на трубках — удобно и быстро…К кабачку «У Степаныча» Сергей с Доктором подкатили за две минуты до назначенного времени. Толик остался в машине, а Сергей пошел внутрь. Он не был здесь с того самого дня, как увез Гуся… Интерьер не изменился, а вот лица официанток и барменов были Челищеву незнакомы: видно, после той истории Степаныч решил от греха сменить персонал… Антибиотик как всегда сидел в кабинете, потягивал красную «Хванчкару». Впрочем, потягивал, пожалуй, громко сказано — один бокал густого красного вина Виктор Палыч мог мусолить весь вечер…— Сереженька, заходи, садись… Поужинаешь со стариком? — Антибиотик вновь изображал из себя ласкового дедушку, искренне радующегося внучку, из чего Сергей понял, что его грехи — списаны. До поры.— Не откажусь, Виктор Палыч. Что-то ем и ем, наесться не могу…— Так организм-то молодой, ему топливо нужно… Сейчас все мигом накроют, а я тебе пока тему обрисую.Прислуживать пришел старый официант, знакомый Челищеву. Время от времени халдей бросал опасливо-уважительные взгляды то на Сергея, то на Антибиотика, и у Челищева от неприятных воспоминаний засосало под ложечкой…Когда ужин был подан и они остались вдвоем, Виктор Палыч неторопливо начал говорить:— Как ты знаешь, Сережа, я никогда за криминалом не гонялся, наоборот, всегда считал что чем ближе к закону — тем безопаснее… Есть, правда, отдельные, из ума выжившие — в «мерседесах» ездят, но раз в месяц идут карманы по трамваям шарить — мол, по понятиям это… Ну, да не о них речь, — лицо Антибиотика зло перекосилось, видно, все-таки занимали его мысли те, кто за понятия цеплялся… Сделав над собой усилие, Виктор Палыч продолжил:— Так вот, в той теме, которую мы сейчас начинаем, криминалу нет. Ну, почти нет. А суть в том, что через несколько дней из Красноярска должен прийти эшелон с алюминием… У этого эшелона трудная, но интересная судьба, которая нас, в принципе, волновать не должна… Нас должен, в конечном итоге, заботить только один вагон, который совместными стараниями превратится из гадкого утенка в прекрасного лебедя…Антибиотик говорил долго, временами опускал некоторые подробности, но интуиция и опыт бывшего следователя помогали Челищеву воссоздать «выброшенные за ненадобностью» Виктором Палычем кусочки мозаики… Картина вырисовывалась простая до гениальности.В далекой заснеженной Сибири пыхтел трубами комбинат, выплавляющий алюминий. Часть алюминия отправлялась потребителям, а часть накапливалась на заводе — так называемые брак, неучтенка, полученные игрой на минусово-плюсовых допусках, а также металл, оставляемый на комбинате для «внутренних нужд». Быстро ли, медленно ли, но постепенно накопилось такого «левого» металла вагонов шесть-семь. Его нужно было реализовывать, потому что, оставаясь на комбинате, он был просто металлом, а попав, к примеру, в Эстонию, превращался в поражающую воображение кучу долларов…Для того чтобы алюминий дошел хотя бы до Петербурга, нужно проделать уйму бумажной работы — и работа такая проделывалась специалистами из структур так называемой «старой торговой мафии». Воротила из Сибири Семен Андреевич Бородатый, по кличке Хоттабыч, хорошо знал главу питерской фирмы «Глиноземтехинвест» Ашота Саркисовича Гаспаряна — еще по тем временам, когда сам жил и работал в Ленинграде. Семен Андреевич договорился с Ашотом Саркисовичем, и оба начали готовить необходимые бумаги и нужных людей. Сделка сама по себе не была такой уж сложной — на бумаге такие сделки можно проворачивать хоть каждую неделю, но в жизни все часто получается не так, как задумываешь, особенно в новой России, где так много появилось хищных острозубых ртов, готовых впиться в чужой каравай… Поэтому коммерсантам было никак не обойтись без серьезных «охранных структур», которые должны быть кровно заинтересованы в успехе алюминиевого проекта. Гарантом Хоттабыча в Сибири выступал вор в законе Сэм, Гаспарян же замыкался на Антибиотика.Переговоры между сибиряками и питерцами были сложными и многоэтажными — и не потому, что стороны опасались кидка со стороны друг друга: совсем непросто было определить меру ответственности за алюминиевый состав на различных этапах, а отсюда непосредственно вытекали вопросы величины долей. Важно было также обсудить, кто, где и сколько кому отстегивает за «официальность».В результате договорились, что один вагон из состава реализуется в пользу Хоттабыча, Сэма и его людей, один — дербанится Гаспаряном и Антибиотиком со товарищами, а остальное уходит в бездонный карман чиновников и начальников вечно голодного российского служивого сословия… Но игра стоила свеч, потому что за один только вагон алюминия можно было выручить не десятки и не сотни тысяч долларов, а миллионы…— В общем, Сережа, — подвел итог Антибиотик, — наша работа в наших руках. Катерина Дмитриевна контролирует процесс непосредственно в Сибири. Завтра к нам прилетает Семен Андреевич с ксерокопиями документов. Ты возьмешь наших ревизоров и подъедешь к нему — он остановится в «Пулковской», — пусть проверят, чтоб все в ажуре было. Доверяя — проверяй, я Сэма давно знаю:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14