А вот они же, взявшись за руки, гуляют в парке. Снято, опять же, издалека. Обычная влюбленная пара. На последней карточке — он за рулем, а она садится в машину. На «форде» — дипломатические номера. Дипломат? Ну и что?
— Ну и что? — я хотел вернуть фотографии «коллеге».
— Не торопитесь, это очень любопытные снимки. Мужик — Курт Дерксон — атташе немецкого консульства, а женщина — его русская подруга.
— Это у нас вроде бы теперь не запрещено? Или времена меняются?
— Не запрещено, — серьезно продолжил «Алексей Иванович». — Поэтому мы даже не говорим, что господина Дерксона на родине ждет супруга и две очаровательные дочки, которых он почему-то не привез в Россию. Но вот его спутница, назовем ее Лена, раньше работала в секретном НИИ. Не исключено, что отсюда и интерес к ней Курта.
— У вас есть доказательства?
— Пока нет. Но вот вы и проверьте. Получится великолепный материал. Берите фотографии. А Аксененко оставьте в покое. Идет?
Признаться, предложение меня не вдохновило. Но у меня плохо получается говорить людям «нет».
— Я сейчас не могу ничего обещать. По крайней мере, поставлю в известность Обнорского.
— Поставьте, но все же, наш вам совет, не лезьте вы в эту историю.
— Как вас найти?
— Мы вас сами найдем, — мои новые знакомые повернули назад.
А я перевел рычажок на пульте диктофона, и, повернув за угол, вытащил из кармана радиотелефон. Больно не терпелось сказать пару ласковых слов Степе. Кто? как не он, сдал меня с потрохами.
— Степа, ты офуел! — я почти орал в трубку, так, что проходящая мимо интеллигентного вида барышня дернулась и отшатнулась в сторону. — Кто-кто, конь в пальто! Повторяю: ты офуел! Почему? Ты знаешь, с кем я сейчас встречался? Откуда они могли узнать, что я интересуюсь Аксененко? Что я сам просил? Я просил узнать, есть ли такой сотрудник, и больше ничего. Кому ты про меня говорил? Только депутату? А он… Идиот!
Короче, заставь дурака Богу молиться… Степаша, конечно, напряг своего начальника. Но когда в Управлении охраны спросили у депутата — зачем ему сдался их сотрудник, тот не придумал ничего лучше, как рассказать о просьбе журналиста Повзло. Святая простота. Блин, надо же было так влипнуть,
Глупейший прокол. Именно из-за таких глупостей и случаются большие неприятности". А если бы, допустим, те же бумаги касались какого-нибудь бандита, и информация ушла бы к браткам…
С этими депутатами лучше не связываться. Работа у них такая — языком трепать. Кстати, поэтому получить любую информацию в депу-татнике проще пареной репы. Подойди к одному-другому — все, что знают, расскажут. Нет, секретов там не утаишь. Я это понял, еще когда писал для газеты отчеты со съездов народных депутатов. Чуть только перерыв — депутаты сразу в коридор, ищут, кому бы дать интервью.
Однако товарищ Аксененко все же существует в реальности. Очень интересно. Значит, надо «пробить» «Геракл».
Это было полное безумие. Мы долго целовались прямо в прихожей. Потом сорвали друг с друга одежду и перебрались в ванну. Но ванна оказалась слишком мала для этого занятия. Теперь я точно знаю, почему иностранцы придумали джакузи. В магазине около дома такая стоит. За три зарплаты. Только если даже образуются лишние деньги — все равно в квартиру она не влезет.
Не вытираясь, мы перекочевали на диван, оставив за собой брызги и следы мокрых босых ног. Анка сперва немного стеснялась, но оказалась в постели просто потрясающей. Настоящая пантера. Никогда бы не сказал.
— Хочешь колы?
Кивнув, она лизнула меня в шею. Свесив ноги, я нащупал тапки и вышел на кухню. Был уже второй час ночи. Ничего себе, сколько же это мы кувыркаемся…
На работе я на нее не обращал внимания. Блондинка, — а я по блондинкам с ума никогда не сходил. Сидит целый день, уткнувшись в компьютер, да вечно сумки с продуктами домой тащит. Серая мышка.
В своем деле она, кстати, соображает — иногда выуживает шикарную информацию. Мне, правда, наша Марина Борисовна, которая обычно все про всех знает, недавно делала прозрачные намеки.
Зазвала вечером к себе в кабинет, якобы кофе попить. Хотя понятно, если Агеева кофе предлагает, значит, хочет о чем-то посплетничать. Закрыла дверь на замок и даже плеснула в кофе армянского коньяку. Это знак высшего доверия и расположения. Початая бутылка благородного напитка хранится у нее в сейфе вместе с самыми секретными материалами. Шеф спиртное вообще — и на работе в частности — не одобряет. Я, как первый зам Обнорского, вроде бы тоже должен не одобрять, но с пониманием отношусь к слабостям коллег.
Так вот, сперва Агеева, как водится, пожаловалась на тяжелую жизнь: работы — море, совсем меня замучили, сижу здесь до ночи. Это, наверное, к тому, что надо бы выписать премию.
Я молча слушал, дожидаясь, когда она перейдет к главному.
— Николай, какой у вас галстук!
Очевидно, это комплимент. Марина Борисовна умеет льстить. Галстук был куплен несколько лет назад где-то на просторах штата Айовы взамен забытого в гостинице.
— И галстук у вас красивый, и девушкам нашим вы нравитесь, — продолжала Агеева, почти заинтриговав меня.
— Кому, интересно?
— Да вот хотя бы Анечке Соболиной, — Марина Борисовна понизила голос и почти перешла на шепот, хотя рядом никого не было. — Мы на днях с ней пооткровенничали.
Муж Ани Володька Соболин работает у нас начальником репортерского отдела и ведает каждодневной городской текучкой — грабежами, разбоями, пожарами и прочими безобразиями. Постоянно где-то носится как угорелый.
— Замужем — еще не значит, что умерла, — как будто угадав мои размышления, напутствовала Агеева.
Впрочем, мне-то, честно говоря, на эти бабские сплетни тогда было глубоко наплевать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9