Прожектера, установленные на высоченных подставках, разгоняли тьму ночи. Два передвижных крана на автоплатформах, как динозавры, склонили длинные шеи над коконом. Травянистый газон перед домом был исполосован следами шин. Вокруг кранов толпились рабочие в комбинезонах.— Четверть пятого, — отметил Коскинен, посмотрев на часы. — Ну-ну, ребята, работайте.— Но чего они добиваются?— Мы сейчас весим слишком много, так просто нас с места не сдвинешь. Они решили приподнять нас с помощью кранов, а потом, наверное, погрузить в стратоплан. Не знаю.— Но Пит… — Вивьен прижалась к нему, и Коскинен обнял ее за плечи. Через минуту он почувствовал, как страх покидает девушку. — Тебе не страшно?— Нет! — рассмеялся он.Стрелы кранов нависли над их головами. Бригадир дал отмашку, стрелы начали медленно подниматься, и цепи, оплетавшие кокон со всех сторон, натянулись.— О'кей, — кивнул Коскинен. — Пора освободиться. — Он нагнулся к генератору и тронул регулятор ширины поля. Кокон раздвинулся на фут, и цепи, превратившись в мелкие обрывки, разлетелись по всему двору. Стрелы кранов качнулись и замерли. Коскинен тут же вернул поле на прежний уровень.— Ничего не стоит опрокинуть эти чудовища, если расширить поле, — сказал он. — Но тогда пострадают водители.— Ты удивительный человек, — прошептала Вивьен.За пределами кокона вновь началась суетливая беготня. Автокраны быстро ретировались и растворились за краем освещенного круга. Из темноты вновь выступил Маркус. Он шел один, без агентов.— Коскинен, — раздался его голос из миникома.— Да? — откликнулся Коскинен, но не двинулся с места. Он не хотел видеть этого человека.— Интересный трюк, надо отметить. Значит, мы стоим на своем и продолжаем сопротивляться?— Да.— Ты не оставляешь мне выбора, — вздохнул Маркус.Коскинен молчал, прислушиваясь к неистовому биению сердца.— Меня воротит от одной мысли… — продолжал Маркус. — Но если ты не выключишь экран и не выйдешь, я взорву атомную бомбу.Коскинен слышал, как охнула Вивьен. Ее ногти впились ему в запястье.— Вы не посмеете, — сухо ответил Коскинен. — У вас нет санкции Президента. Я знаю точно, принятие данного решения вне вашей компетенции.— А откуда тебе знать, что у меня нет санкции, а?Коскинен облизнул пересохшие губы.— Если вы с такой легкостью получаете у Президента разрешение взрывать атомные бомбы, с еще большей легкостью вы можете привезти его сюда, чтобы он лично подтвердил ваши полномочия. В противном случае я буду считать, что таких полномочий у вас нет. Если он скажет мне: «Выходи», — я не задумаюсь ни на секунду.— Ты выйдешь потому, что так приказываю тебе я…— Иными словами ваши действия с Президентом не согласованы. Более того, вы знаете, что никогда не получите у него такой санкции и таких полномочий. Итак, кто из нас двоих нарушает закон?— Служба Безопасности имеет полное право применить ядерное оружие, находящееся у нее на вооружении, по своему усмотрению в экстремальных ситуациях, угрожающих национальной безопасности.— Это мы-то угрожаем национальной безопасности?! Мы, двое?!Маркус молча и внимательно следил за стрелкой часов.— Половина пятого, — сообщил он. — Даю вам время на размышление до семи часов. — Он развернулся и торопливо скрылся в темноте.— Пит, — Коскинен почувствовал, что Вивьен снова дрожит. — Ведь он блефует? Ведь он не может?.. Это опять вранье.— Боюсь, он может.— Но как он потом все это объяснит?— Придумает что-нибудь. Ведь свидетелей, как ты понимаешь, просто не останется. А охрана сложит за него головы, за него, а отнюдь не за Конституцию. Каждый, кто готовится на роль диктатора, заранее подбирает окружение из готовых на все головорезов. Они поддержат любое его начинание. Если он прикажет, они и на родную мать бомбу сбросят.— Но тогда он лишится генератора!— Лучше потерять генератор, чем власть. Кроме того, он наверняка рассчитывает, что у его карманных ученых уже есть зацепки, которые помогут им создать собственный кокон.— Пит! Но ведь никакого секрета не существует! Уж об этом-то мы с тобой позаботились. Почему ты ему не сказал?— Потому что боялся, и боюсь сейчас, что тогда он взорвет бомбу сразу. Ведь мы, сидя в коконе, являемся единственным наглядным доказательством того, что он просто лжец и изменник. Никто не соберет кокон за одну ночь, ты же понимаешь. Даже если делать опытный образец по чертежам, и то понадобится несколько дней. Если эта банда быстро возьмется за ум, у них есть шанс выследить людей, с которыми мы контактировали, и объявить их заговорщиками против Протектората. Но для этого потребуется поддержка остальных членов правительства. Чего Маркус никогда не получит, и он отлично это знает.— Понимаю, — сказала Вивьен и выключила лампу. — Нам остается только ждать.— Может быть, твой бразильский друг, которому ты звонила, успеет что-нибудь предпринять…— Может быть. Ему придется преодолеть массу бюрократических препон, но, я думаю, он справится. Бразильское правительство занесло его в списки «неблагонадежных», потому что он был знаком с Джонни. Но он знает уловки, он ведь журналист…— А как насчет сенатора? Того, которому ты все рассказала сегодня днем? Говоришь, он свободомыслящий человек?— Хохенридер? Да, только я показывала чертежи не ему лично, а секретарю. Этот хлющ меня почти не слушал и наверняка сразу стер запись разговора. В офис Хохенридера, должно быть, поступает много дурацких звонков.— И все же мы должны рассчитывать на всех, кому звонили. Если информация прошла, мы можем ожидать подмоги с минуты на минуту.— Пит, я в состоянии взглянуть смерти в лицо. До семи часов никто ничего не успеет сделать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53