Учиться поступали в шесть, заканчивали курс в двадцать, годы эти были полны труда, они казались бесконечными маленькому мальчику или девочке; те, кого ему придется учить высотным полетам, будут старше шестнадцати.
– Извини, – проговорил он, усомнившись в своей искренности. Не все женщины нуждались в этих бесконечных извинениях. В память впрыгнула Сеси из Кемпера. Да, туда надо вернуться – в основном ради общества Плика и его песен…
Фейлис отошла от него к призматическому видоискателю, вокруг которого толпились несколько пассажиров.
– Гея! – выкрикнула она негромко.
Иерн присоединился к ней. Знакомое зрелище ничуть не теряла величия.
Внизу, отделенная тридцатью километрами, планета плавно изгибалась во все края Домена… зеленая и коричневая, с белыми хлопьями облаков.
Реки, озера… полированная бронза моря, изумруды Англеланна и Эррии украшали серебряные браслеты проливов. Охватывая край мира, узкая бело-голубая полоска переходила вверху в лазурь, сливающуюся с небесной чистотой, что окружала планету. С усилием Иерн постарался изгнать из своей памяти имя, которое она произнесла. Фейлис не так уж редко прибегала к нему. Живую Землю звали Геей многие преданные геанцы. Он обнял рукой дивную тонкую талию.
Из кабины пилотов в салон вошел стюард.
– Дамы и господа, мы готовимся к прибытию, – объявил он. – Пожалуйста, займите свои места и застегните ремни.
– Почему? – поинтересовалась Фейлис у Иерна. – Снаружи все спокойно, так ведь?
С облегчением он приступил к пояснениям.
– Отверстие, о котором я тебе говорил, создаст турбулентность около аэростата. Кроме того, двигатели Скайгольма нередко включают, чтобы удержать его на месте, компенсируя напор ветра. Ветры дуют и в стратосфере, здесь воздух разрежен, но скорость их велика, а аппараты легче воздуха – вещь неуклюжая; разве что топливо экономят. Если рядом вдруг заработает реактивный двигатель, дирижабль теряет управление.
– Понимаю, – Фейлис приникла к нему. Они сели на свои места, и все было великолепно… до тех пор пока дирижабль не причалил, и через протянувшуюся к ним шлюзовую трубу они перешли на аэростат, а там их встречал… Таленс Джовейн Орилак.
Он любезно приветствовал их, пребывая здесь по праву. Наверняка обменялся сроком с кем-то еще, а дату, должно быть, узнал от Фейлис.
Но Иерн не имел права возражать против этого, как и не мог запретить жене поддерживать дружеские отношения со старинными знакомыми.
Скайгольм принадлежал всем Кланам.
Тридцатка выбирала жен и мужей из числа людей, над которыми властвовала: браки были плодоносными, потомки множились. Последующие поколения соорудили жилые блоки, рассчитанные на большее число обитателей… Наконец был достигнут предел; увеличение числа небесных жителей означало, что придется им сократить научное и военное оборудование, а раз об этом нельзя было подумать – пришлось потесниться. К тому времени семьи родоначальников превратились в Кланы, заключавшие браки лишь в своей среде и лишь изредка принимавшие в свои ряды достойных наземников; Кланы владели в Домене обширной и процветающей собственностью, и перестраивать апартаменты в бараки было абсурдно… Поэтому пришлось переделать закон.
Лишь Капитан и его – или ее – ближайшие родственники имели право постоянно пребывать наверху, однако во все последующие столетия немногие Капитаны пользовались своей привилегией. Не упоминая о прочих неудобствах, космическое излучение в стратосфере было сильнее, даже чем в тех местах, где во время Судного Дня ядерное оружие творило свое губительное дело. Время от времени кто-нибудь, обычно из числа увлеченных делом ученых, запрашивал разрешение на продолжительное пребывание наверху; получал его, и, если вопрос был важным, той же самой привилегии удостаивались брачный партнер и дети этой персоны; однако подобное случалось не часто.
Постепенно население Скайгольма стабилизировалось на уровне двух тысяч человек – с легкими колебаниями. Взрослых – более половины. Набегала примерно сотня офицеров и техников – действующих дежурных – вместе с их партнерами по браку. (Специалисты из экипажа сменялись через три года… они часто посещали Землю, а потом еще три года проводили на вспомогательных предприятиях, рассеянных по всему Домену.) Более половины лиц, не достигших зрелости, составляли кадеты, готовящиеся к исполнению повседневных обязанностей, для этого в аэростате они проводили несколько сессий.
Все прочие подымались туда на месяц, пользуясь правом, предоставлявшимся каждому взрослому члену Клана раз в семь лет, в назначенное время прибывали и другие: сеньоры решали в Скайгольме неотложные и важные дела, исполняли обряды летнего и зимнего солнцестояния, хоронили усопших, весьма влиятельных при жизни людей.
Так было заведено, каждый .может и должен участвовать в жизни Скайгольма. Не было единого исповедания веры; в глазах многих аэрогенов капелланы и службы были всего лишь одной из традиций, которой тем не менее не следует пренебрегать. Однако для любого из них свят был Скайгольм – в каком-то глубоком и невыразимом смысле. Так и шло цикл за циклом: рождение – зачатие – смерть. Но в конце концов время стирает все, даже святость.
Глава 6
1
После их дома в Турневе, не говоря уже о семейных поместьях, апартаменты в Скайгольме казались еще скромнее, чем были на самом деле. Все три комнаты были невелики: в спальне места едва хватало, чтобы Фейлис и Иерн могли подойти к постели. Вторая комната объединяла в себе кухню и столовую, она была чуть-чуть побольше, там размещались раковина и крохотная электрическая плита.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192