Я долго смотрела на него, потом кивнула и снова обратила внимание на стол.
– Хорошо, тогда еще один вопрос. Что самое худшее может произойти? С тобой, я имею в виду. Что будет, если эти… Тени победят? Если им удастся уничтожить твое войско?
Кадык Уоррена дрогнул, второй человек неловко зашевелился на кровати. Они переглянулись, целый разговор уместился в один короткий взгляд, прежде чем Уоррен повернулся ко мне.
– Хаос, Джоанна. Содом и Гоморра и все такое. А что, по-твоему, здесь произойдет? Что произойдет, если похоть и низменные инстинкты перестанут сдерживаться? Каждый человек будет предоставлен сам себе? Общество распадется, мораль сведется к самым низменным чувствам. А что с Тенями? Они сожрут и победителей.
Я с добрую минуту стояла молча и неподвижно, прежде чем произнести хоть что-нибудь. Наконец снова взяла снимок и показала на Зою – женщину, которую считала навсегда для себя потерянной.
– Этот человек, Стрелец, стоил мне моей матери. Моей сестры. – Я передвинула палец к Оливии, которая действительно была моей сестрой. – И моей невинности. – Я показала на себя, потом передала фото Уоррену. – Город – это все, что у меня осталось.
Уоррен посмотрел на снимок, потом на меня.
– Ты ведь понимаешь, что вступаешь в совершенно новый мир? Иную реальность. И даже не одну.
– Моя реальность и так другая.
– Мы убиваем этих людей, этих агентов Тени, Джоанна. Вот на что ты соглашаешься.
Таких, как Батч и Аякс. Людей, насылающих безумцев на одиноких девушек в пустыне.
– Я поняла это, Уоррен.
– И ты считаешь, что сможешь убить своего отца, если представится возможность? – Я кивнула. – Убить хладнокровно?
– Я всю жизнь готовилась к этому, – ответила я: хотя всю жизнь я думала, что тренируюсь для самозащиты, правда в этом.
Наконец – после, казалось, бесконечного молчания – Уоррен изрек:
– Я могу дать тебе такую возможность.
– И охотник станет жертвой. – Я сухо улыбнулась, говоря это, и протянула руку для рукопожатия. – Ты нашел героиню.
Уоррен проигнорировал мой жест. На глазах его появились слезы, он вскочил со стула и обнял меня. Я пошатнулась, и второй человек, поймав мой взгляд, пожал плечами.
– Хорошо, хорошо, – сказала я, высвобождаясь. – Довольно.
– Ты слышал? Пришел первый знак. – Уоррен обратился к другому человеку. – Она это сделает. Она присоединяется к нам.
Тот кивнул. Этот человек рослый, мощный, но не такой жесткий, каким был Батч. «Больше похож на Санта Клауса, – подумала я, – если бы Санта жил в Вегасе».
– Это наш свидетель из Совета армии. Он здесь, чтобы удостоверить, что ты присоединяешься к нам по доброй воле и тебя ничем не соблазняли, – объяснил мне Уоррен.
Я тупо посмотрела на него.
– Ты ведь шутишь?
– Ну, я имею в виду, что я не оказывал на тебя давления. – Он смущенно улыбнулся. – Я не выкручивал тебе руки, не бил тебя, ничего не вколол, верно?
– Конечно, нет. – Я повернулась ко второму. – Он этого не делал.
– Достаточно для тебя? – нетерпеливо спросил Уоррен. Тот кивнул и встал. Ага, вот и разница между ним и Сантой. Этот почти семи футов ростом.
– Да, я совершенно забыл о приличиях. Майках, это Джоанна. Джоанна, Майках, – продолжал суетиться Уоррен.
Конечно, у него не могло быть нормального имени, такого как Боб или Джо.
– Приятно познакомиться, – сказала я, протягивая руку. Гигант Майках наконец заговорил:
– Надеюсь, очнувшись, ты будешь себя чувствовать так же.
– Очнувшись?
Удар нанесли со стороны, и он пришелся мне в шею. Ноги у меня подогнулись, глаза закатились, я увидела над собой Майкаха со стальной дубинкой в руке. У меня было несколько секунд, чтобы подумать, что он гораздо сильней, чем выглядит, прежде чем Уоррен подхватил меня на руки и прижал губы к моему уху.
– Помни, – услышала я его слова, – мы все становимся такими, каковы есть, чтобы выжить.
Затем его голос, его образ, его запах – вес это было сметено волной беспамятства и милосердно отупляющей боли.
10
Видения человека в беспамятстве и во сне неодинаковы. В беспамятстве они похожи на роман Брэдбери, на ярмарку со зловещими предзнаменованиями и страшными существами, подкарауливающими твою душу. Сны же мои были неясными, переходящими друг в друга, несущими обрывки разговоров, которых у меня никогда не было, лица и сцены, которые я никогда не видела.
Я слышала чей-то настойчивый голос.
Левее. Как на снимке. Все должно быть безупречно.
Надо мной склонилось лицо в маске, глаза сосредоточенные и задумчивые; лицо отодвинулось, и снова загорелся ослепительный флуоресцентный свет.
Она будет выглядеть прекрасно.
Не менее тревожными были реальные эпизоды, в которых были новые комбинации образов и обстановки, как фильм ужасов с несколькими альтернативными финалами.
Оливия смотрела на меня со своего смертного одра на земле в девяти этажах подо мной. Кожа ее стала мертвенно белой, а вся кровь вылилась вокруг разбитого тела и образовала лужу в форме сердца. Широко раскрыв глаза, умоляюще глядя на меня, она задавала вопрос, на который я ire могла ответить.
Почему я умерла? Я пыталась дотянуться до нее, но меня уносило в сторону, и ее прощальные слова звучали у меня в ушах: Почему я умерла?
Сверху меня подхватил Ксавье. Стальной хваткой держал он меня за руки, и я как ни билась, не могла отстраниться от него. Он тащил меня к себе, широко раскрывая рот, чтобы проглотить. Зоя бросила и тебя.
Потом я бежала, сражаясь за каждый вдох, бежала по темной ночной пустыне. Чувствовала, как колючки перекати-поля впиваются в ноги, натыкалась на камни, едва уходя от невидимого быстрого преследователя. Он – это был он – ничего не говорил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134