Но вы же понимаете. Савотин на свободе, а он опасный преступник. И чем быстрее мы его задержим, тем в большей безопасности будет находиться ваш сын.
— Меня вы тоже задержите?
— Сейчас вы поедете с нами в отдел, и мы подробно запишем все, в чем вы только что признались.
— Я могу отказаться? Потребовать адвоката? — с вызовом спросила Гаврилова у полковника. — Значит, вы не оставляете мне права выбора?
— Вы сами лишили себя этого права, когда согласились принять участие в торговле людьми, — спокойно ответил Гуров и через секунду добавил: — Если вы сейчас поедете добровольно, мы оформим вам явку с повинной и чистосердечное признание. Если нет — арестуем. В любом случае вам не избежать наказания. И с вашей помощью или без нее, рано или поздно, а Савотина мы возьмем. Только и для вас, и для вашего сына будет намного лучше, если мы его возьмем как можно скорее.
— Вы правы. Я действительно сама лишила себя права выбора, причем очень давно… — просто, с искренней болью в голосе произнесла Гаврилова. Она поднялась с кровати и по-деловому предложила: — Пойдемте, выйдем через черный ход.
На протяжении всего пути в отдел Виктория Николаевна больше не произнесла ни слова. Только когда ее ввели в кабинет, она начала давать подробные показания и о загрантурах, и о другой деятельности Савотина, о которой ей было что-либо известно. В половине десятого в отделе, кроме дежурных, никого не было, поэтому, чтобы фиксировать показания Виктории Николаевны, за компьютер пришлось сесть Крячко. Стас не слишком быстро умел печатать. Он часто переспрашивал, уточнял. Гаврилова терпеливо повторяла и разъясняла свои показания. К часу ночи допрос был закончен.
— Полковник Крячко, вызовите дежурного, пусть проводит Викторию Николаевну в камеру.
Стас без особого энтузиазма отправился выполнять распоряжение Гурова.
— Это прежде всего необходимо для вашей же безопасности, — обратился сыщик к Гавриловой, когда его напарник вышел.
Виктория Николаевна не проявляла никакого интереса к происходящему. Казалось, что она совершенно безразлична к своей дальнейшей судьбе.
— Сержант Смирнов, по-вашему, прик…
— Проводите задержанную в камеру, сержант, — прервал Гуров чересчур громогласного дежурного.
Гаврилова поднялась со стула и в сопровождении сержанта вышла из кабинета.
— Ну а теперь объясни, зачем ты меня отсюда выпроводил? — с претензией начал Крячко.
До этого он спокойно стоял в дверях, но, как только Гаврилова и сержант вышли, Станислав с недовольным видом стал расхаживать по кабинету. — Что такого ты сказал ей, о чем мне не следует знать? Да, не ожидал от тебя! Столько лет вместе…
— О чем ты, Стас? — Гуров искренне не понимал причины раздражения и недовольства напарника.
— О чем я? Эх, Лева, Лева! Ты зачем меня за дежурным послал? — Крячко подошел к столу, за которым сидел Гуров, и встал напротив. Он оперся о стол руками и с вызовом продолжил: — Ты что, позвонить не мог?
— Нет, — спокойно ответил Гуров. — Телефон с утра не работает. Наверное, аппарат испорчен.
— Аппарат испорчен! — зло рассмеявшись, повторил Крячко и схватил трубку телефона, стоящего на столе. Он вдруг оборвал смех. Аппарат действительно оказался неисправен. Поняв, что он находится в глупом положении, Стас попытался выйти из сложившейся ситуации достойно. Не придумав, как именно, сделал вид, будто ничего не произошло. Осторожно положив трубку на место, посмотрел Гурову в глаза дружелюбным и доверчивым взглядом и простецки произнес: — Предлагаю перекусить. Ты угощаешь.
— Успокоился, параноик? — рассмеялся Гуров.
— Проголодался! Поехали, через два квартала есть чудный ресторанчик. Я считаю, что плотный ужин — это то, что нам сейчас просто необходимо!
— Хорошо. Поедим и вернемся. — Заметив, что Станислав сделал недовольное лицо, Гуров уточнил: — Завтра в восемь утра Орлову нужен отчет. Черт, совсем забыл! Я же Пирогу сказал, чтобы он за машиной в отдел к восьми подходил!
— Какому такому Пирогу? — заинтересованно спросил удивленный Крячко.
— Андрею Пирогову. Он у нас в прошлом году по делу с никелем проходил. Помнишь? С тех пор благополучно помогает нам как осведомитель. Ладно, подождет. Ничего с ним не случится.
— Так, значит, тачку ты у Пирога взял? А я-то голову ломал. Где, думаю, Иваныч таким барахлом разжился? Ну, с машиной и часами понятно, здесь размер не важен, а вот с кого Пирог костюмчик для тебя снял, это еще вопрос! Сам-то он метр с кепкой… Ну, да бог с ним, с кого бы ни снял, шикарный костюмчик… Главное, конечно, чтоб не с покойника.
— Угомонись, шутник! — рассмеялся Гуров. — Часы, машину и клубную карту «Престижа» я у Пирогова взял, а костюм мне Маша с гастролей в Мюнхене привезла.
— Все-все, угомонился! Поехали быстрей в ресторан, а то от частого повторения вкусной фамилии Пирогов у меня от голода желудок начало сводить.
На улице шел сильный дождь. Добежав до машины, сыщики успели промокнуть до нитки. Когда они вошли в ресторан, вид у них был не очень презентабельный.
— Если кто-нибудь сейчас сделает мне замечание по поводу моего костюма, я убью его, — сказал тихо Крячко напарнику, наблюдая за приближающимся к ним официантом, лицо которого выражало по отношению к вошедшим пренебрежение, недовольство и брезгливость одновременно.
— Здравствуйте. Вы в бар или я могу предложить вам столик? — с ленивым высокомерием произнес официант.
— И столик! И в бар! — рявкнул Крячко и стремительным шагом направился через весь зал к дальнему столику у бара.
Гуров последовал за ним. Посетителей во втором часу ночи в ресторане было мало. Занятыми оказались всего два стола.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65