Ну, не мне тебя учить. Прочеши, сколько успеешь... Да, чуть не забыл. Ни Артема, ни Антона не называть.
Спугнем - заляжет, не найти. Нужен бармен. Промышляет видео. Найдем вытянем и этого гада.
- А ты?
- Кабаки пощупаю. Здесь, в центре. Он где-то поблизости. Чую.
- Сбор?
- К двум.
- Обедаем в Буде?
- Посмотрим. Еще вопросы есть? Нет? По коням!
7
- Странно, Алексей Лукич. Вы говорите, убежали.
А как вы объясните, что их нашли на том же самом месте?
- Вернулись, вероятно.
- Зачем?
- Ну... что-то забыли... В спешке.
- Вы серьезно?
- Не знаю, - раздраженно сказал Изместьев. - Вернулись, не вернулись. Пропади они пропадом! Что мне до них?
- Ничего. Уже - ничего.
- Простите. Я забылся.
- Алексей Лукич, - ласково спросил Кручинин. - Неужели не чувствуете, что теперь, когда вы уточнили свой рассказ, подозрение падает на вас?
- На меня? - удивился Изместьев. - А, ну да.
Они мою собаку, а я...Око за око.
Кручинин странно подпрыгнул, развернулся, перегородив Изместьеву дорогу, и закачался с пятки на носок.
- Их оглушили. Били чем-то тупым и тяжелым.
Может быть, обухом топора. Удары страшной силы.
Они скончались сразу же, однако убийца продолжал их наносить.
Какое-то время они молча смотрели друг на друга в упор. Глаза Изместьева потемнели и налились отпором и гневом.
- Невменяем? - едва сдерживаясь, тихо спросила:
- Ну, почему. Раздражен, зол.
- Состояние аффекта?
- Не исключено.
- Вог зиднте. Это смягчает вину... И потом, кто знает, может быть, он защищал достоинство свое и честь.
- Браво, - рассмеялся Кручшшп. И подмигнул. - Вы защищали свою честь?
- Перестаньте, Виктор Петрович. Я похож на убийцу?
- А вы знаете человека, который действительно похож?
- Нет, вы и впрямь?.. Считаете, что я... Я? Что я мог?
- А почему бы и нет, Алексей Лукич? Сложно жить на этом свете.
- Перестаньте... В конце концов... просто оскорбительно.
- Вот как? Оскорбительно? А лгать? Скрывать?
Недоговаривать? Вы добиваетесь, чтобы я привлек вас, если не за убийство, то за лжесвидетельство?
- Извините, Виктор Петрович. Я устал.
- Почему вы упорствуете?
- Я уже объяснял.
- Неубедительно.
- Иначе не умею, - раздраженно сказал Изместьев и отвернулся. - Устал я - неужели не видите?
Устал... Устал.
- Извините, если что не так, - ласково сказал Кручннин. - Я не мучитель. И не Захер-Мазох какойнибудь. Самому противно. Будьте здоровы. Но я не прощаюсь. К следующей нашей встрече, пожалуйста, приготовьте что-нибудь поосновательнее, - он подбросил шарик и продекламировал: - Все равно надежды нету на ответную струю. Может, сразу к пистолету устремить мечту свою?
И, пританцовывая, пошел прочь.
- Фигляр, - процедил сквозь зубы Изместьев, глядя ему вслед. - Экспонат с Канатчнковой дачи.
8
- Вы кто по профессии, Алексей Лукич?
- Сторож.
- Браво, - улыбнулся Кручинин. - Не правда лп, в действительности все совеем не так, как на самом деле?
- Совершенно верно. На самом деле инженер-механик. Технический вуз. Специалист, как выяснилось, никудышный... Затем... немного самообразования - в основном по части гуманитарной. Пробовал переменить профессию. Писал. Два рассказа даже напечатал.
- Больше не пишете?
- Рассказов? Нет, не пишу.
- Если не секрет, почему?
Они прогуливались по лесной тропе. День был приятный, ласковый, мягкий. Красиво вокруг, тихо, значительно.
- Лучшее, что Россия дала миру, - подумав, ответил Изместьев, литература прошлого века... К?.л они говорили тогда. Недостаточно иметь талант, знания, ум, воображение. Надо еще, чтобы душа могла возвыситься до страсти к добру, могла питать в себе святое, никакими сферами не ограниченное желание всеобщего блага... Возвыситься от страсти к добру.
Желание всеобщего блага... Я не возвысился.
- Но стремитесь?
- По мере сил.
- И есть надежда?
- Как же без надежды? Нельзя. Без надежды, Виктор Петрович, человек убывает. Хворает, гаснет... Минутку, - он жестом приостановил Кручинина. Слышите?
Неподалеку, за молодым сосняком, слышались внятные команды: "Встать! Лечь!", щелканье затворов, топот.
- Что с вами? - удивился Кручинин.
- Тсс... солдаты.
- И что из того? С чего вы переполошились?
- Давайте посмотрим. Одним глазком. Прошу вас.
Это не займет у нас много времени.
- Пожалуйста, - сказал Кручинин, искоса, с новым интересом поглядывая на Изместьева. - Я просто не понимаю, что вас тут может так занимать?
- Захер-Мазох, - сказал Изместьев.
Они обошли сосняк и остановились на краю еветлой полянки, откуда хорошо было видно, как солдаты занимаются строевой подготовкой. Командовал пухлощекий лейтенант с зычным натренированным голосом.
Изместьев смотрел жадно, с замиранием сердца и странно согнувшись, как будто подсматривал за чем-то, что видеть стыдно или невмочь.
Кручинин был поражен.
- Что с вами?
- Не поверите, душа обмирает, когда их вижу... За что?.. Кто мне объяснит - за что? За что гибнут наши мальчики?
- Вспомнили сына?
- Мир безумен. Понимаете? Безумен.
Кручинин мягко взял его под руку и повлек за собой.
- Пойдемте, Алексей Лукич. От греха.
Какое-то время они шли молча, и следователь видел, что Изместьев все еще там, все еще ловит стихающий голос лейтенанта, сапожный шварк и щелк затворов, и видел, что ему это доставляет боль.
- Ну? Успокоились?
- Да-да, простите... Нельзя злиться на свое время без ущерба для самого себя... Разумно... А я порой бываю злым. До безрассудства. Задыхаюсь от обиды и гнева.
- Сын?
- Не только... Растет несогласие, недовольство.
И это - как пытка. Пытка несогласием.
- Невостребованный вы наш.
- Напрасно иронизируете. Неуместно и глупо, простите мне мою откровенность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28