у меня никогда не было чековой книжки.
-- Мы думаем, что действовал одиночка, спивающийся, но еще помнящий светлое прошлое. И кое-что знающий, потому что осторожный. Может быть, опустившийся бывший милиционер. У них ведь сейчас поветрие -- в преступники идти.
Я кивнул, показывая, что принимаю к сведению и разберусь. Делать какие-либо выводы вслух мне не хотелось, не дай Бог совсем примут меня за дубиноголового. Они и так уж, по-моему, сомневались в правильности выбора.
-- Не могли бы вы проверить всех милиционеров района, уволенных в последние годы за провинности, превышение и несоответствие? -- спросил Поглощаев.
-- Милиция это уже сделала, -- сказал я, -- но, конечно же, лучше перепроверить. У них своя гордость. Я только не пойму, зачем было убивать бедного Шекельграббера? Не мог он в последний момент выкинуть какой-нибудь финт? Например, напугать вымогателя до смерти.
-- Может быть, из-за угла неожиданно вышел прохожий и убийца принял его за засаду, -- сказал Кашлин.
-- В таком случае он дал бы стрекача, а не тратил время на бессмысленное убийство, -- сказал я.
Наконец-то Поглощаев согласно кивнул, признавая правоту моего суждения.
-- Хорошо, -- сказал я, -- версию с одиночкой я отработаю. Какие еще есть соображения?
Компаньоны переглянулись.
-- Рэкет? -- намекнул я.
-- С ними мы еще в первый день договорились!-- махнул рукой Поглощаев.
-- Конкуренты?
-- Невозможно. У нас ноу-хау, хоть и пятитысячелетней давности, на которое к тому же никто не претендует.
-- Месть из ревности?
-- Вообще-то любовница у него была, но она незамужняя. Да и чего ее ревновать? Дура из дур, -- сказал Поглощаев тоном самца, которому самому хотелось, да не досталось. -- Хотя были и другие, и много, но к ним он относился, как к одноразовым шприцам.
-- Одного раза для ревнивца вполне достаточно. А темные делишки?
-- Исключено. Все-таки в одном кабинете сидим. Мы бы почувствовали, если б он начал работать только на свой карман.
-- Кто из ваших сотрудников был в курсе, что у Шекельграббера украли документы?
-- Да, пожалуй, все, -- сказал Кашлин. -- Все ему сочувствовали.
-- Можно посмотреть личные дела?
-- Мы их не заводили. Мы же не оборонный завод, а похоронное бюро.
-- Тогда я попрошу написать мне небольшое досье на каждого.
-- Даже на нештатников? -- спросил Кашлин.
-- На всех, кто имеет хоть какое-то отношение к вашей фирме, -- сказал я. -- И обязательно укажите национальность и степень патриотических чувств.
-- Зачем?
-- Шекельграббер, Армянский переулок, синагога -- все наводит на простую мысль: приехал какой-то, когда русским денег не хватает, -- объяснил я.
-- Если б все евреи были такие, как Ваня, от Израиля давно б мокрое место осталось, -- сказал Кашлин. -- К нам тут заходил один, предлагал на паритетных началах переправлять прах родственников на святую землю. Вот это еврей! Хотя рожа у него была совершенно рязанская.
-- Еще мне нужен телефон его любовницы и записная книжка.
-- Телефон -- пожалуйста, а книжки нет. Можете забрать все визитные карточки, какие найдете в его столе.
-- А где он жил?
-- Снимал квартиру на юго-западе. Она опечатана, ключи в милиции.
-- Он владел русским языком?
-- Да, поскольку его жена так и не удосужилась выучить английский. Типичный случай русского хамства в чужой стране, -сказал Поглощаев. -- Мне кажется, ее уровень -- что-то среднее между продавщицей и кладовщицей, судя по рассказам Вани, то есть почти американский стандарт. Присосалась к нему, как клещ, а он, дурак, поверил всяким небылицам о русских женщинах, начитавшись Некрасова. Теперь вот его убили, а она не торопится...
-- Как Шекельграббер с ней познакомился? Он жил прежде в Москве?
-- Нет, она разошлась с первым мужем и ушла к Ване уже в Нью-Йорке, -- сказал Кашлин. -- Ребенок, по-моему, от первого брака, а может, и более ранний. От этой эмансипации женщины стали такие неразборчивые! Совсем потеряли стыд и голову. Готовы заводить детей чуть ли не после первого комплимента.
-- Пока все, -- сказал я и поднялся. -- Загляну к вам завтра за досье на сотрудников. Если понадоблюсь срочно, то с пяти до семи меня обычно можно найти в одном из баров Дома журналистов.
-- Вы журналист? -- спросил Поглощаев напуганно.
Я покачал головой из стороны в сторону, дескать, и да, и нет.
Уже у двери я обернулся и спросил напрямик:
-- Послушайте, для чего вам нужен убийца? Ведь Шекельграббера не воротишь. Учтите, самосуд я не допущу.
-- Дело в том, -- сказал Поглощаев, -- что вчера в Сандуновских банях из моего пиджака украли портмоне с документами. Это может быть совпадением, но я не хочу рисковать.
-- Пожалуйста, -- сказал я, -- подключите к телефону определитель номера и магнитофон.
-- Мы не олухи, -- ответил Кашлин, -- уже подключили.
Покидая похоронное бюро, я взял со стола секретарши рекламный проспект.
-- Правильно, -- одобрила она. -- Готовьтесь заранее, копите деньги.
-- У вас большая зарплата? -- зачем-то спросил я.
-- Да уж побольше, чем у вас, -- ответила она, бросив взгляд на мой костюм.
-- А что вы такого полезного делаете?
-- Ничего не делаю.
На том и расстались. В автобусе я пролистал проспект:
ФИРМА
"ДОЛИНА ЦАРЕЙ"
МЫ ПРЕДЛАГАЕМ ВАШИМ БЛИЗКИМ ВЕЧНОСТЬ
Дальше следовал рассказ о том, какого рода Вечность предлагается. Покойника бальзамировали по всем канонам Древнего Египта. Мумию хоронили в пуленепробиваемом герметичном и влагоустойчивом саркофаге, который к тому же выдерживал вес в двадцать тонн. Фирма гарантировала сохранность тела в течение пяти тысяч лет. Фирма обещала, что в Судный день покойник будет выглядеть, как огурчик. Оживлять такого -- одно удовольствие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29