Вскрыл, оказалось -- повестка в милицию. Сначала подумал, что это Квочкин вызывает меня таким оригинальным способом, но увидел сумму штрафа прописью. Действительно, пару месяцев назад меня забирали "за появление на улице в нетрезвом состоянии, оскорбляющем человеческое достоинство". Ну уж, дудки! Платить отделению, в котором начальник -- мой подельщик, я не буду. Но все равно, спасибо. Хоть милиция обо мне вспомнила. Теперь знаю, что нужно делать, если хочешь получать письма почаще...
С утра я просмотрел список клиентов "Долины царей", который оставила Кувыркалкина. Фамилии ничего не сообщали. По ним, в лучшем случае, можно было бы составить социологический отчет о национальной клановости нуворишей. Правда, Заклепкина я в списке не обнаружил. Но с чего ему там быть? Карманом он не вышел, обворовать государство по возрасту не удалось, просил он, прямо скажем, милостыню, и договора на посмертное обслуживание с ним никто не заключал. Впрочем, сколько правды сказал мне пенсионер и сколько вранья -- это еще предстояло выяснить. Поэтому я посмотрел в досье, где обитают Опрелин с Кувыркалкиной, и собрался ехать туда.
Но позвонила Размахаева. Я и не предполагал, что она встает в такую рань. Впрочем, телефон мог стоять у кровати, а разговаривать, не глядя в глаза, зиц-вдова и без телефона умела.
-- Вы мне нужны, -- сказала она.
-- Как воздух?
-- Я вас хочу нанять. Меня донимают, мне надо, чтобы вы избавили меня от одного человека. Дело нетрудное, думаю, это он убил Шекельграббера из ревности, или с его подачи, а вы заодно убьете двух зайцев и подработаете.
-- Какого Шекельграббера? -- поиздевался я. -- Который звал вас Мунькой?
-- Ну ладно, хватит! -- разозлилась она.
-- Хватит, хватит, тем более половым воздержанием Шекельграббера не воскресишь, -- согласился я. -- Подозреваю, что речь идет о Терентьевиче.
-- Правильно подозреваете. Этот идиот меня измучил, проходу не дает, а вчера потребовал, чтобы я ехала с ним в Югославию.
-- Наверное, санитаркой? -- предположил я. -- Сейчас многие девушки так делают, но до госпиталя почему-то не доходят, застревают в баре с обнаженной грудью.
-- Вы пошлый дурак! Вы -- Терентьевич наоборот! -- сказала она. -- Вы нанимаетесь или нет?
-- Как же я могу отказать девушке со стажем! А чем будете платить? Любовью?
-- Нет. Я уже запятнала девичью честь нескромными поцелуями. Зачем вам такая? Вам нужна любовь чистая и светлая, как квартира после обмена или ремонта. Нечто похожее у вас уже есть, поэтому берите деньгами, -- предложила она.
-- Какой же нахал покрыл ваши щеки пятнами стыда? -спросил я.
-- Муж, -- ответила она.
-- Разве у вас был муж?
-- Был.
-- И куда он делся?
-- Да куда-то делся.
-- Посмотрите под кроватью или в шкафу, -- посоветовал я.
-- Уже смотрела.
-- Значит, вы еще замужем?
-- Фамилией.
-- Так что ж вам бояться этого патриота? Скажите, что муж вернулся.
-- Вы не знаете Терентьевича. Он не уступит дорогу, даже если муж окажется лидером боснийских хорватов и сербских патриотов. Посмотрите на синяк под глазом -- и убедитесь.
-- А почему бы вам не махнуть на Запад? Прекрасная возможность валять дуру с большим комфортом.
-- Западный мир, безусловно, хорош, но я хочу им только пользоваться. Жить, как они, я не хочу и не буду.
-- Хорошо, я подумаю насчет найма. Встретимся вечером в домжуре. Постарайтесь уйти от слежки. Второго синяка мой глаз не переживет. И не забудьте улики.
-- Какие улики?
-- Вы же сказали, что Шекельграббера убил Терентьевич!
-- Нет у меня никаких улик. Если б были, давно б сама заставила его уехать, -- и бросила трубку.
И что я за мужик такой? Ну на кой черт мне сдалась эта Размахаева? Зачем постоянно требуется общество красивых женщин и близость с ними? Для самоутверждения, что ли?..
"УАЗик" Опрелина стоял у подъезда и ждал хозяина с вечера, я тоже решил подождать, но с утра.
-- Кого вы тут караулите? -- спросил Опрелин, когда вышел из дома.
-- Не ревнуйте напрасно, не Олю Кувыркалкину.
-- А я вам зачем сдался?
-- Хочу, чтобы вы подтвердили свое соучастие или опровергли.
-- Заклепкин же все рассказал!
-- Где вы взяли ключ от машины Шекельграббера?
-- Он сам попросил сделать дубликат, потому что забывал ключи где ни попадя. А я сделал два.
-- С какой целью?
-- Ну, мало ли, думаю. Вдруг оба потеряет.
-- Где второй дубликат?
-- В унитазе.
-- Вы знаете, что вам с Заклепкиным светит от года до трех?
-- Я действовал в состоянии аффекта, из ревности.
-- Но вы лишитесь и жены и работы, даже если вас оправдают.
-- Найду другую.
-- Жену или работу?
-- Там посмотрим.
-- Странно вы разговариваете. Как будто вам на себя наплевать.
-- Вот именно, достали вы меня все, -- пробурчал он.
-- Подвезете до отделения милиции? -- спросил я и залез в кабину.
Опрелин, по-моему, обрадовался. Небось, думал, бедолага, что только он со двора, как я сразу в койку к его жене.
-- Где документы Шекельграббера? -- спросил я.
-- Спросите у Заклепкина, -- ответил он.
-- А вы не знаете?
-- Мне скрывать нечего.
-- Зачем вы так часто ездите по Армянскому переулку?
Он не ответил. Или не нашелся. Я тоже замолчал. Только когда Опрелин затормозил у милиции, я посмотрел на него вопросительно и сказал:
-- Ну что, пойдем?
-- Куда? -- испугался он.
-- Как куда? в КПЗ.
-- Я же на работе.
-- Работа -- не волк... -- сказал я. -- Ладно, еще раз пораскинь мозгами, как себя вести, я тебя повесткой вызову, -и хлопнул дверцей...
Квочкина я встретил в дежурной части.
-- Примешь пятьдесят капель? -- спросил он, пока мы поднимались в кабинет.
-- Рано еще, -- попытался я сопротивляться.
Он неожиданно согласился:
-- Тебе рано, а мне уже поздно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29