-- Вы тоже знаете? -- удивился я.
-- Так же, как и все, -- догадываюсь, -- ответил он.
Спрашивать: "Ну и кто?" -- после собственного признания выглядело бы идиотизмом, и я промолчал.
-- Лучше бы вам сегодня и завтра не ночевать дома, -посоветовал Кашлин. -- Одно из двух: либо он ударится в бега, либо убьет вас. Или покалечит -- как получится.
-- А кто скажет, что я его вычислил?
-- Первый встречный-поперечный.
-- Вы знаете свекра и свекровь Размахаевой?
-- Нет.
-- А ее родителей? Они живы? -- спросил я по инерции.
Кашлин даже подпрыгнул на стуле.
-- Вы обманули Поглощаева, вы не знаете убийцу Шекельграббера! Я так и думал. Лучше вам сегодня переночевать в милиции.
-- Я посплю на посту.
Тут вошел Поглощаев и отсчитал деньги, причем рублями и по заниженному курсу. Скаред!
-- Займись, наконец, делом, -- бросил он зло Кашлину.
-- Я занят, -- спокойно ответил тот, -- обдумываю организацию нового акционерного общества "Долина цариц". Потом откроем дочернее предприятие -- "Долину приближенных и любимых животных"...
Я вышел в приемную и сел на край стола Кувыркалкиной.
-- Что-то я по тебе соскучился.
-- Вали отсюда, -- ответила она.
-- Только с тобой, -- сказал я. -- Пойдем скорей, Поглощаев тебя отпустил. Мне на поруки.
-- Ты серьезно?..
На улице я передал деньги Квочкину.
-- Ну зачем при свидетелях?! -- прошипел он больше по привычке, чем из боязни.
-- это не свидетель, это подозреваемая номер один, у нее есть пистолет, -- сказал я. -- Слушай, подбрось нас до моего дома, надо уйти от "хвоста".
-- Извини, старик, времени нет ни секунды. Приходи завтра, обмоем покупку, -- и он укатил...
Через час мы уже пили в постели шампанское, за которое заплатила Ольга.
-- Ты подлец! -- говорила она после каждого глотка.
-- Согласен.
-- И дурак набитый!
-- Возражений нет.
-- И скотина!
-- В точку.
-- Я за тебя замуж не пойду!
-- Этого и не требуется, -- искренне ответил я.
-- А как же? -- удивилась она.
-- Найдем выход...
Когда мы уже приготовились подремать от переутомления, в дверь сначала настойчиво зазвонили, потом требовательно забарабанили кулаками. Я подошел к двери и спросил:
-- Кто там такой шустрый?
-- Открой, ублюдок! -- по голосу я опознал Опрелина.
-- Не могу, я голый.
-- Ублюдок! Ублюдок! -- эхом разносилось по подъезду.
Я вернулся в комнату и сказал Ольге:
-- Кажется, твой муж в гневе, а черного хода у меня нет.
-- Что будем делать? -- спросила она.
Но Опрелин все решил за нас. Видимо, разбежавшись, он плечом вышиб дверь и возник в комнате. В руке Опрелин держал пистолет. Я попытался выбить опасную игрушку ударом ноги, но промазал и только лягнул дурака. Опрелин с перепугу выстрелил. Боли я не почувствовал, поэтому закрыл глаза, перестал дышать и, двигаясь наощупь, вытащил Кувыркалкину на балкон.
Минут через пять она очухалась в слезах, а Опрелин, как я видел через стекло, лежал посреди комнаты без чувств. Бедный малый, по-моему, не прочитал в инструкции, что из газового пистолета нельзя стрелять в плохо проветриваемом помещении. Теперь, по крайней мере, месяц в квартире будет вонять газом, а я, по необходимости, оставлю для воров открытыми окна и уеду на море. С тысячей долларов я не пропаду на любом курорте.
На самом деле мне было не до смеха, хотя что может быть комичней: голые любовники сидят на балконе в марте месяце, а ревнивый муж отдыхает от подвигов посреди комнаты. Из дома напротив нас уже разглядывали любопытные, один даже щелкал фотоаппаратом, а нам, кроме носков, и прикрыться нечем: я, чтобы не стирать их каждый день, вывешивал через сутки проветриться. Ладно, потом я этому щенку с фотоаппаратом уши оторву.
-- Какой же идиот твой муж! -- сказал я Кувыркалкиной. -Пусть теперь тут живет, а я к нему перееду.
Ее трясло от холода, газа и рыданий.
-- Он меня любит, а я дурная.
-- Он не тебя любит, а свою собственность в твоем лице любит.
-- Ничего ты не понимаешь, ты циник. Ты хуже Кашлина.
-- Тогда забирай своего обормота и проваливай, а мне надо дверь чинить.
Я дал проветриться комнате, чтобы в нее хотя бы можно было зайти и не рухнуть без чувств, оделся сам, выбросил одежду Кувыркалкиной на балкон и вернул в чувство Опрелина водой и пощечинами. Потом вбил три гвоздя в дверь, отволок Опрелина к его "УАЗику", закинул вместе с супругой в фургон и отвез к ним домой.
Решив, что на сегодня с меня приключений достаточно, я пошел ночевать к банщику Леше...
Спецполиклиника для закоренелых помех режиму и его представителям оказалась всего лишь отделением в тривиальной психушке, правда, под усиленной охраной. Меня не пропустили. Никакие журналистские удостоверения и ухищрения не помогли и часы свиданий не предписывались, даже в передачах из продовольствия несчастным было отказано. Наверное, тут обитают организаторы терактов на генсека, президента и правительство, -- решил я, потому что из охранников не выудил ни слова. На всякий случай походил под окнами, но никто не выглядывал. Видимо, и это запрещалось под страхом ледяной ванны. Случайно я поймал главврача или кого-то близкого по иерархии.
-- Мне бы поговорить с одним вашим подопечным по фамилии Размахаев.
-- Такого не знаю.
-- Он лежит у вас со времен Брежнева!
-- Вы ошибаетесь.
-- Могу я посмотреть список пациентов?
-- Нет, -- главврач уже миновал охранников.
-- я все равно получу разрешение! -- с отчаяния крикнул я вдогонку.
-- Вы получите неприятности, -- обещал мне главврач спиной.
Ну и сволочь! На таких вот и держится любая система. Просто кулаки чешутся! Встретить бы этого "ученика" Гиппократа в тихом переулке, глядишь, у Поглощаева одним клиентом стало бы больше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29