Перераспределение акций уже давно закончилось, и в той или иной степени их основная масса сосредоточена в руках всего у двух человек. Однако значительное их количество все еще находится у работников предприятия. И теперь эти двое стараются перекупить оставшиеся ценные бумаги для себя. Тот, кому удастся это сделать, в конце концов получит всю "Красную Звезду".
- Кто эти люди? - затаив дыхание, спросила Мэг.
Рублевский опустил глаза в стол.
- Волков и Шохин.
- Мэр?!
- Да. Конечно, он работает не один, у него бы средств не хватило, чтобы скупить акции, которые осели у рабочих после приватизации. Но за него выступает директор "Красной Звезды" (именно он дал Шохину денег на выборы), ну и все те, кто в настоящий момент кормятся вокруг него.
- А каким образом здесь замешан Огнев?
Рублевский порывисто передохнул, и Мэг показалось, что он уже пожалел о том, что вообще ввязался в этот разговор с совершенно незнакомой женщиной.
- Огнев всего лишь игрушка в руках Волкова. Дело в том, что Волков имеет опыт в подобных операциях. На его счету скупка полутора десятков крупных предприятий по всей стране. И он всегда действует по одной и той же схеме: сначала максимально обостряет положение на заводе, его продукция перестает продаваться, деньги не поступают на счета, зарплату рабочим платить нечем...
- И тогда, чтобы удержаться на плаву, они начинают продавать акции?
- Именно. Заводская администрация пытается с этим бороться, грозится уволить любого, кто смеет "продавать родное предприятие". Но это лишь усугубляет положение: коллектив вступает в конфронтацию с руководством. А акции все равно идут на сторону: у всех дома дети, и их надо чем-то кормить.
- А Огнев?
- Огнев как раз нужен Волкову затем, чтобы создать искусственный кризис на "Красной Звезде". Все предприятия в городе имеют задолженность по электроэнергии, но с кого-то Горэнерго требует возврата долгов, а с кого-то нет. Насколько мне известно, в данный момент Огнев как раз занимается тем, что шантажирует директора "Красной Звезды": либо расплачивайся, либо я отключу энергию. А без электричества завод встанет, и чтобы запустить его вновь, потребуются колоссальные средства.
Мэг опустила лоб в ладонь.
Волков заказал убийство прокурора Громова, чтобы раз и навсегда привязать к себе Огнева и с его помощью сначала разорить, а потом скупить на корню "Красную Звезду". Шохин в свою очередь пытался вставлять ему палки в колеса с помощью сил УВД... Но все это напоминало гавканье Моськи на слона.
Голос Рублевского привел Мэг в себя:
- Я не знаю, что вы там задумали, - произнес он, поглядывая на нее сквозь поблескивающие стекла очков, - но я вам крайне советую не связываться с этими подонками. У них нет ни чести, ни совести.
Рублевский пресекся. Видно было, что он воспринимает этот вопрос близко к сердцу.
- Ни Волков, ни Шохин, ни эта шестерка Огнев даже на миг не задумываются о том, чем их афера может обернуться для людей. Представляете, сколько тысяч человек могут лишиться своих рабочих мест, сколько тысяч не получит вовремя и без того нищенскую зарплату? О патриотизме я вообще молчу. Именно такие гады, как эта троица, и довели нашу страну до полного разорения! В их руках деньги, в их руках власть, и они делают с нами все, что хотят. А если кто посмеет пикнуть против них, то... Заказные убийства у нас нынче в моде.
Мэг молчала, не зная, что сказать. Она впервые посмотрела на всю эту историю несколько с другой стороны...
- Так я могу забрать кассету? - спросил вдруг Рублевский. Он был бледен, светлые волосы взлохматились... Милый мальчик, который хочет бороться за справедливость, не понимая, что ее вовсе не существует на свете...
- Да, конечно, - проговорила Мэг отрешенно. - Вы поместите эти материалы в газету?
- Я думаю, статья выйдет завтра же в "Вестнике".
Мэг кивнула. Полученная информация о Волкове оглушила ее. Она проследила безучастным взглядом, как Рублевский расплатился за кофе, пожала ему на прощание руку, что-то сказала... Надо было ехать назад и как-то разговаривать с Максимом...
Теперь он уже не казался ей загадочным эксцентриком. Она работала на чудовище, необычайно хитрое, умное и сильное. Пока дело касались кого-то в отдельности, пусть даже ее самой, Мэг могла воспринимать Волкова как удачливого циника, а все его выходки - как изящный выпендреж перед ближними. Но видимо, она недооценивала его. Честолюбие этого человека простиралось гораздо дальше желания произвести впечатление на кого бы то ни было.
Мэг подошла к лифту и нажала кнопку. Тот приехал сразу. Внутри было почти пусто - только какой-то мужчина стоял к ней спиной и внимательно читал вывешенные в углу правила пожарной безопасности. Двери лязгнули...
И в ту же секунду мужчина нажал кнопку "Stop" и, схватив Мэг за плечи, прижал ее к стенке лифта.
Это был Матвеев. Глаза его побелели от ярости, лицо было мертвенно бледно.
- Со мной такие штучки не проходят даром, поняла?!
Реакция Мэг была молниеносной: вся ее обида, ярость, разочарование разом вышли наружу, и она резко ударила его коленом в пах. Согнувшись пополам, Матвеев тут же выпустил ее, и Мэг поспешно нажала ближайшую кнопку. Двери раскрылись, и она пулей вылетела на площадку какого-то этажа.
* * *
Мэг сидела в кабинете Волкова и рассказывала ему о том, как передала Рублевскому кассету. Слова ее были какими-то неживыми. Она уже не могла смотреть на Максима прежними глазами. Чувство резкого отторжения и антипатии захлестнули ее всю.
Разумеется, Волков тут же это заметил.
- По-моему, Маргарита, вы меня как-то разлюбили. Что с вами? Вы разузнали о каком-то пятне в моей биографии и решили, что со мной более нельзя дружить?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75