Толстая яркая губа лысого почти касалась украшавшего ворот его сорочки пестрого шейного платка и блестела слюной. Так стоило бы гримировать актера для роли главы омерзительной шайки, но было бы совершенно неуместно с подобной внешностью орать электрику хриплым боцманским ревуном:
- Смотри, профессор гребаный, сорвешь сегодня представление - будет тебе "надбавка". Я лично ввинчу этот рефлектор тебе в задницу.
Компанию Гарибу Рясову составлял немолодой человек в макияже юноши и балетном костюме типа принца из "Лебединого озера" - все сильно нарядное, блестящее, отчаянно романтичное и опасно обтягивающее. Оба собеседника следили за работой осветителя и рассматривали цветные буклеты. Доносились слова : "цветовая гамма", "общая композиция", "Арт деко..."
Увиденное и услышанное заставило посетителя замереть у столика Гариба в почтительном недоумении.
- Теофил. Я зашел по поводу интересующей вас литературы. Случайно услышал, как вы интересовались у лотка. Вот - "Весна в Освенциме". Воронин, Ермолай Орфеев. Из личной библиотеки, - выпалил он заготовленный текст и достал из пластикового пакета книги.
- Чего надо? - взревел Лиловый, окидывая визитера брезгливым взглядом.
- Вы от Льва? - улыбнулся Розовый в трико и грациозно, по дамски протянул руку, вроде для поцелуя. Наманикюренные пальцы благоухали сладкой парфюмерией. Ласковым взглядом он извинялся за грубость своего собеседника.
- Марлен. Прошу вас, без церемоний. У нас тут технические накладки. Садитесь же! Дайте скорее посмотреть! Как мило с вашей стороны! Английский? А на родном ничего нет!? Вот это уже лучше. На родном языке мне как-то ближе.
- Язык ему безразличен. Ему другое надо, - Гариб загоготал. Подтираться! Отсюда и обложка требуется мягкая. Я для Марика искал, к юбилею. Угодить хотел. - Он загоготал с новым энтузиастом, смущая Розового. - Хобби звезды уважать надо.
- Нельзя быть таким нетонким, если даже пришел в искусство из спорта. И это не правда. Я все читаю, - обиделся чуть ли не до слез немолодой мальчик. Присев за столик, Филя заметил, что у него подкрашены розовым скулы, веки и даже подбородок и что подкрашенный хочет произвести на продавца книг приятное впечатление, не случайно коснувшись его коленом. А на лежавших на столе рекламных проспектах шоу клуба "Ночная орхидея" было изображено такое... Филя с трудом отвел глаза.
- Вы понимаете меня - это нечто запредельное по смелости и бесстрашию эстетизма! - он взял "Весну в Освенциме", - Воронин написал от первого лица, будто все сделал сам... Ну пытки эти... состояние истязателя... Гарик, ты представляешь - кал падает из заднего прохода девушки прямо в открытый глаз! Слушайте: "у неё с попочки удалены все волосики и все припудрено и я спеленут мокрым чтобы стягивало медленно и у неё сфинктер крестом и над лицом и крест кала на лицо крест кала на мое лицо..." (Здесь и ниже точные цитаты Владимира Сорокина и Вик. Ерофеева). Прямо как в соборе помолился.
- Помочился! - загоготал шутке Гариб. Марлен не удостоил его внимания, обращаясь исключительно к длиннокудрому ценителю прекрасного:
- Потом ему скармливают русского мальчика и еврейскую девочку. Бррр, мурашки по коже от наслаждения, от пыток, от людоедства... А в конце такой мощный эмоциональный аккорд - труп героя с ампутированным членом фаршируют золотыми зубами евреев, а прямую кишку набивают глазами немецко-русских детей... Воронина знают и переводят во всем мире. Прелесть, как жутко! Такая творческая подзарядка - я перед выступлениями особо волнующие места перечитываю... Ощущение запредельное!... Знаете, друг мой, я в детских летах в садовую выгребную яму свалился. Едва не захлебнулся. Такая была эррекция! Лето, мухи зеленые, запахи, полный рот гниющих масс... Сами понимаете... страшно эротично! Когда Воронина читаю - каждый раз словно заново детство переживаю! - Марлен артистично вздрогнул всем телом и закатил глаза, изображая экстаз. Похожая поза была изображена на цветном, мастерски выполненном фото буклета. Там же были представлены и другие танцоры в перьевых гульфиках и с обнаженными задницами. Натренированные мускулы ягодиц крепко сжимали цветок искусственной алой розы, похожей на качанный салат, сделанный из кумача.
Теофил перевел дух и обратился к Лиловому с заранее продуманный фразой:
- Хотелось оказать вам личную услугу, как знатоку прекрасного, - он с преувеличенным интересом огляделся, интересуясь, якобы, и Марленом и интерьером: - Возглавлять такой клуб в условиях полной некомпетентности населения... подлинный героизм!
- Некомпетентности! Не то слово! - вопиющей эстетической темноты! Марлен взял его за руку. - Я сразу разглядел в вас человека с неординарным вкусом. Непременно посмотрите ночное шоу! Сегодня солирую я. Приглашаю.
- Марлен чрезвычайно общительный. Всех зовет посмотреть, как он "лебедей" будет трахать. Это у нас номер такой, известный балетмейстер ставил. Лебеди, значит, голубые - а принц - Марлен их делу обучает. Знатоки говорят, явление мирового масштаба. В Голландии буклеты печатали. Какая бумага! А фотограф, фотограф - во блин, с душой педрила работает!
- Страшно любопытно... но... - растерялся Филя. - Меня жена ночью не пустит. - Выпалил он сжавшись от страха. А как иначе отбиться и не потерять контакт? Лиловый и Розовый однозначно причислили книготорговца к геям. Зря прыскал одеколон, зря выбривал бледную, нежную кожу. Да ещё волосы вымыл и не подвязал косичку. Локоны по плечам вились как у Ленского, того, что поет на сцене в блондинистой трактовке. Сплошные завлекалочки. Но ведь упускать знакомство нельзя!
- Сколько?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86