такого завалить практически невозможно; был он в комбинезоне с алым «светлячком», забасил:
— Ждем-с, ждем-с, друже. Как впечатления?
— Тихий уголок, курорт.
— А доцент мне нравится, — хохотнул циклоп. — Я — Петр Петрович Страхов, Служба безопасности. А вот этот господин ученый, — указал на старичка, — Аристарх Фридрихович, замечательный ученый, из кого угодно душу вытащит, и его помощнички Петя и Федя… Прошу любить и жаловать…
— А в чем, собственно, дело? — спросил я. — Какая-то галиматья. Можно объясниться доступным языком, матерным, например, пожалуйста. Притомился я от научных изысков.
— Ну, доцент, ты даешь на гору! — захохотал убийца из Службы безопасности. — Если ты и вправду будешь Смирнов-Сокольский, я первый стану с тобой дружить.
— А кто же я? — снова удивился доцент в моем лице. — Тульский пряник, что ли?
— А черт тебя знает, кто ты есть, — признался циклоп. — Может, ты казачок засланный? Сейчас тебе все кишки вывернем… Фридрихович, готов?
— Я всегда готов, — отрапортовал бодренький старичок, похожий скорее таки на троцкиста-каменевца.
— Э! — предупредил я. — Кишки мои.
— Не бойся, герой, — хмыкнул циклоп. — Это всего-навсего детектор лжи.
— Полиграф, — проблеял старичок.
— Машина — не баба, брехать бесполезно, — предупредил жизнерадостный убийца.
— Молодой человек, прошу, — указал на кресло Аристарх Фридрихович. Не волнуйтесь. Процедура долгая, но не болезненная. Я буду задавать вам вопросы, вы на них отвечаете только «да» или «нет». Без комментариев.
Я опустился в удобное, похожее на зубоврачебное кресло. (Люблю, когда дерут зубы. Другим. Это я шучу. Нервничаю и шучу в очередной раз. Давненько я проходил психологическую подготовку, давненько. Как бы нынешнее трюмление не закончилось потрошением моих рубиновых кишок в оцинкованное ведро. Грустноватое зрелище: кишки в ведре.)
Пока я рассуждал на отвлеченные темы, талантливые на руки Петя и Федя присоединили мое опечаленное тело к полиграфу-паскуде. Что делать: человек и машина — вечная борьба. Достаточно одного удара в детекторно-лживую рыль, чтобы эта металлическая параша забыла, кто её Создатель и сколько лет его супруге. Но нельзя. Нельзя ломать народное достояние. Налогоплательщики меня не поймут.
— Ну-с, у меня все готово, — радостно потирал сухие ручки старичок экзекутор. — А вы, молодой человек?
— Кино, вино и домино, — образно выразился я. — И дерьмо тоже.
— Значит, готовы-с, — пробормотал старичок.
— Давно уже, не тяни кота за яйца, АристррФррридрх, тьфу ты, ну, тебя, дед, и обозвали!
Старичка затрясло, как весеннего кота на крыше при виде кошечки; он человек, конечно, — затопал ногами и заорал:
— Молчать! Поганец!
— Так молчать? Или отвечать? — не понял я.
— Отвечать. И только «да» или «нет», — крякнул троцкист-бухаринец. — И без комментариев.
Я вздохнул. Циклоп Петр Петрович Страхов погрозил мне пальцем-дубинкой. Юноши колдовали над аппаратурой. Я заерзал в кресле.
— Господа, а не правда ли, хорошая погода?
— Вы любите картофель? — рявкнул старичок.
— Обожаю, батя.
— Только «да» или «нет».
— Так мы уже поехали?
— Вы любите мужчин?
— Это в каком смысле? — оскорбился я.
— Петр Петрович, — заныл мой экзекутор.
Циклоп наклонился надо мной и предупредил:
— Хлопчик, это саботаж! Ты меня понял?
— Вопросы-то мудацкие, — сказал я. — Какие вопросы, такие и ответы.
— Ты в чужом монастыре, хлопчик…
— А вы, значит, монахи, посланцы Божьи?
— Угадал, — ощерился циклоп. — Советую не гневить, — и ткнул пальцем вверх. Там был потолок с видеокамерами. — Продолжайте, Аристарх Фридрихович.
И старичок естествоиспытатель продолжил:
— Вы агент ЦРУ?
— Нет. (Так я тебе, старый пень, и сказал бы.)
— Ваше имя Артур?
— Нет. (Имя мерзкое, как Аристарх, ей-ей.)
— Вы любите бананы?
— Нет. (Бананы любят женщины. Они удобны для них.)
— Вы любите собак?
— Да. (Где мой Тузик? Замерз, наверное, бродяжка.)
— Вы гомосексуалист?
— Нет. (Совсем дедуля охренел.)
— Вы агент КГБ?
— Нет. (Если я не агент ЦРУ и КГБ, тогда кто я?)
— В детстве вы болели ангиной?
— Да. (Правда-правда, болел, мама поила меня малиновым чаем.)
— Вы член КПСС?
— Нет. (Упаси Боже!)
— Вы страдаете запорами?
— Нет. (По-моему, мой мучитель страдает этим самым.)
— Вы видели когда-нибудь репродукцию картины «Гибель Помпеи»?
— Да. (При чем тут «Гибель Помпеи»? Кажется, я угодил в филиал дурдома?)
— Вам нравятся женщины?
— Да. Очень.
— Только «да» или «нет»… Дважды два — четыре?
— Да.
— Вы находились под следствием?
— Нет.
— Никотин убивает лошадь?
— Да. Черт подери! Если эта лошадь — человек.
— Только «да» или «нет»… Вы секретный сотрудник КГБ?
— Нет.
— Помидор — овощ?
— Да.
— Вы знаете «Отче наш»?
— Нет.
— У вас в квартире металлическая дверь?
— Да. (Кажется, я здесь малость лопухнулся: то, что у меня дверь металлическая, — это правда. Но это у меня, бойца невидимого фронта, не у пьянчуги Смирнова-Сокольского.)
— Вы отдыхали на Черноморском побережье?
— Да. (Море — это лужа, как, помнится, смеялась Лика.)
— Вы убивали людей?
— Нет. (Убивал-убивал, батенька. Ухайдокивал исключительно падл и сук.)
— Вы посещали мавзолей Ленина?
— Да. (В детстве. Помню, мама тащила меня по брусчатке, а я хотел писать, и мне было не до засушенной временем куклы.)
— Вы лечили зубы?
— Нет. (Хотя лечил, но в зоне. Помню, как тучная тетка, упираясь слоновьей коленкой в мою грудь, тащила клещами мой же больной зуб. Бррр!)
— Вы работали в НИИ «Полюс»?
— Да. (Вот конкретный вопрос. Трудился на благо общества в течение десяти лет. Хм. И Смирнов-Сокольский тянул лямку десятку, и я сам тоже под червонец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192