- А про вино ты забыл, Степан?
- Какое вино? - удивленно приподнял бровь Ломакин.
- О котором Сейфулин показывал. Хорошее, между прочим, вино, Владимир Николаевич, можете мне поверить. Сам пробовал Степан привозил из своей солнечной Молдавии. "Букет Молдавии" называется. Вполне соответствует. Раздавили и мы бутылочку.
- Небось, в служебное время? - полковник подозрительно покосился на Шатохина. - Однако причем тут этот "Букет"?
- А при том, что наш фигурант привез его из Молдавии, - ответил только на вторую часть вопроса Шатохин.
- Почему именно из Молдавии? Может, здесь купил, или подарил кто-нибудь.
- Нет, Владимир Николаевич, летал он недавно туда, в Кишинев. Мы корешки билетов в авиакассах проверили. Работенка была с этими корешками.
- Так бы сразу и сказал, - проворчал полковник, - а то тянешь резину - однако по лицу его было видно, что он доволен. - Сообразили. - Он полистал блокнот со своими записями. - Давайте порассуждаем. Карякин сдает в магазин картины, вазу и так далее. Вещи все редкие, ценные. Откуда они у него?
- Скорее всего, оттуда, откуда и лампада, - подал реплику Чобу.
- Насколько я понимаю, товарищ старший лейтенант, - не без сарказма ответил полковник, - в церквах скульптур с голыми бабами, простите, обнаженными дамами, не держат.
- Я не это хотел сказать, - смущенно поправился Чобу, - а то, что эти вещи тоже ворованные. Как и та лампада, которую у него динамисты увели. Чобу стоял на своем.
- С лампадой нам еще предстоит разобраться. Однако связь, безусловно, прослеживается, пока легонькая такая, пунктирная...
- Да чего тут голову ломать, - раздался голос до сих пор молчавшего Голубева. - Надо Кишинев запросить, пусть поинтересуются, украли ли этих сабинянок, а если нет - у кого Карякин мог их приобрести. Он же сразу после приезда из Кишинева сдал вещи в комиссионный магазин. Я тоже считаю: есть связь между лампадой и сабинянками, и не только это. Я бы добавил и доску, которую у англичанина изъяли, "Ангела пустыни". За одно звено ухватимся - и всю цепочку вытянем. Если этот Карякин и не причастен к кражам, все равно им надо заняться вплотную.
- Правильно мыслишь, Алексей Васильевич, - согласился полковник. - И его дамой, Рагозина, кажется, ее фамилия? Что, кстати, о ней слышно?
- Есть кое-что, и весьма любопытное. - Голубев открыл свой "дипломат", извлек из него блокнот, быстро пробежал записи:
- Рагозина Татьяна Максимовна, 26 лет, родилась в Москве, была замужем, разошлась несколько лет назад. Живет одна в кооперативной квартире. Детей нет. Отец ее долгое время с семьей находился на загранработе в системе внешторга. Сейчас на пенсии. Училась на искусствоведческом отделении МГУ, не окончила. Постоянно нигде не служит, однако компров не установлено. Время от времени работает в качестве переводчицы на иностранных выставках и международных фестивалях. Судя по всему, любовница Карякина.
- От любовницы до сообщницы всего один шаг, - задумчиво изрек полковник. - В искусстве эта дамочка, видимо, неплохо разбирается. Кстати, с какого курса она ушла... или ее ушли?
- С четвертого, Владимир Николаевич. После замужества. Сама подала заявление, неплохо занималась.
- Тем более, - продолжал вслух размышлять Ломакин. - Да еще иностранными языками владеет. Лучшего консультанта этому Карякину не сыскать. Неплохо устроился. И красивая, говорите, женщина?
- И даже весьма, Владимир Николаевич, - с готовностью ответил Шатохин. - Я вот даже хотел Степану адресок дать. Отказывается.
- И зря отказывается, - Ломакин усмехнулся. - Адрес этот нам еще пригодится. Однако сейчас нас больше ее друг интересует. Пора с ним познакомиться поближе. Алексей Васильевич, - повернулся он к Голубеву, свяжитесь с прокуратурой, надо получить санкцию на обыск. Хотя, возможно, - после паузы заметил полковник, - до обыска дело не дойдет. Он парень битый-перебитый, как-никак шестнадцать лет отгрохал. Думаю пойдет на откровенный разговор. А если нет - тем хуже для него. И сделайте по возможности так, чтобы на его работе и дома ни о чем не догадывались.
Рядом с белым "Запорожцем" затормозила черная "Волга". Выскочивший из нее мужчина рывком открыл дверь "Запорожца", сел рядом с водителем и что-то ему сказал. Вспыхнул зеленый свет, пропуская поток машин, и вскоре "Запорожец" и "Волга" остановились возле высокого желтого здания на Петровке.
- Здравствуйте, Карякин, - приветствовал водителя "Запорожца" сидящий за столом. - Моя фамилия Голубев, старший инспектор МУРа. Садитесь поближе.
Карякин не последовал приглашению. Он с любопытством оглядывал комнату и, заметив на стене несколько икон, подошел к ним поближе.
- Признаться, не ожидал увидеть в таком учреждении, - произнес он с оттенком иронии. - Впрочем, - добавил Карякин, внимательно чуть прищурившись, рассматривая иконы, - ничего особенного. Рядовые доски. - Он взглянул Голубеву в глаза: - Зачем я понадобился столь солидному учреждению? - Карякин сел, наконец, на предложенный ему стул.
Голубев пристально всматривался в лицо Карякина. Майор привык доверять своему первому впечатлению, которое, как правило, его не обманывало. И еще он знал, что от первого допроса подчас зависит многое, иногда он бывает решающим, и готовился к нему особенно тщательно, заранее избирая тактику.
С Карякиным майор решил держаться запросто, не открывая, впрочем, сразу все карты. Голубеву не впервые пришло на ум это сравнение с азартной игрой, когда каждый из противников не знает, чем располагает другой. И, как во всякой игре, нельзя сбрасывать со счета такое понятие, не очень научное, как везенье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61