– Подожди. Не двигайся, – произнес Крэйг и побежал в ту сторону.
Я смотрела, как он говорит с одним из санитаров «скорой». Носилки положили на землю. На них был мешок. Черный мешок для трупов такие показывают в фильмах. Один из людей в желтом наклонился, и я услышала, как с визгом разъезжается молния. Крэйг обернулся. Я не могла разглядеть выражение его побелевшего лица. И тогда он сделал мне знак подойти.
Джоэл в мешке. Мой милый Джоэл, который хотел танцевать, но оказался недостаточно хорош. Мой Джоэл, который совершенно никак не мог трахаться – по крайней мере, с девчонками, – но лежать в обнимку с которым было лучше всего на свете. Джоэл, который прижимался ко мне и засыпал, положив голову на мое плечо. Прекрасную мальчишечью голову. Джоэл, который готовил худший в мире чай и угощался изо дня в день котлетками по-киевски и чипсами. Всегда одно и то же. Я назвала его Шелли в тот день, в спортзале, когда он смотрел на меня словно пантера, а я не могла понять, мальчик это или девочка. Он звал меня Кот. Лицо спящего Джоэла – такое умиротворенное, во сне он был особенно прекрасен.
Теперь он не спал.
Глаза были закрыты, слава богу. Кожа казалась зеленой. Рот слегка приоткрыт, кончик языка прикушен зубами. Лицо в грязи, в засохшей грязи – рвота, слюна, что-то еще. Струйки чего-то, похожего на кровь. Они сбегали и на шею, запачкав воротник его новой белой рубашки. Отвратительная серая слизь на носу и верхней губе. Но хуже всего – его неподвижность. Неподвижность – и вонь.
Моргун был рядом; он поддержал меня, когда мои ноги подкосились. Пару мгновений я прижималась к его груди и уловила аромат дешевого мужского дезодоранта, острый, как у аэрозоля от мух, и легкий запах пота. А потом снова была на ногах и отстранилась от него. Я услышала, как с визгом застегивается молния, и, обернувшись, увидела, как люди в желтом вновь подхватывают носилки и уходят к карете «скорой помощи» на стоянке.
Голос Моргуна:
– Значит, это он.
– Да.
– Ты в порядке?
– Нет.
Моргун нервничал, не зная, остаться ему со мной или убраться. Наконец, бросив «подожди», широкими шагами направился обратно к группе полицейских.
Второй раз в жизни я видела мертвеца. Папа так и не позволил мне взглянуть на маму. Боялся, что меня это выведет из строя. Что меня действительно вывело из строя, так это то, что мне запретили посидеть с ней рядом, в последний раз посмотреть на ее лицо. Хотя теперь я понимаю, что мама выглядела бы совсем не так, как я ее запомнила. Видела же я Мэв после того, как ее выпутали из пластиковой розовой занавески, вытащили из ванной и «привели в порядок». В своей лучшей блузке, со странным подобием улыбки, словно обтянутая целлофаном, она была похожа на отреставрированную вещь. Меня охватило такое отвращение, что я выбежала из похоронного бюро. Что ж, про Джоэла никак нельзя было сказать, что его отреставрировали до неузнаваемости. Его никто не «приводил в порядок». Я стояла, дрожа всем телом, и смотрела, как люди в желтом запихивают его в «скорую» – небрежно, словно загружают в багажник покупки из «Сайнсбери». Потом за ним захлопнули дверцу.
– Пойдем. – Моргун снова был рядом; он обнял меня за плечи. – Тебе нужно выпить.
Зеленые лица, капающая кровь, разодранные белые саваны… Черт, я и забыла про Хэллоуин. А я ведь так хотела попасть сюда, к нормальным людям, провести нормальный вечер. Теперь я мечтала залезть обратно в свою машину. Вернуться на дорогу, где можно дышать. А тут хрен знает как размалеванная компания изображает вампиров, призраков и покойников. Спасибо, я уже на настоящего поглазела.
Мы заняли столик в углу. Я предоставила Моргуну сесть лицом к залу, а сама повернулась к стенке. Не хочу видеть этих веселых уродов.
За соседним столиком болботал какой-то индюк, его приятель кивал как заведенный и периодически заливался гоготом.
– И прикинь, приглашает он ее в «Бель эйр», сечешь? И знаешь что? Оказывается, у него кредитка того, ни хрена на ней нет. Официант-то к этому отнесся спокойно, и Джим ему уже другую карточку дает, а эта прошмондовка как вскочит, как заорет: «Ну что, мне теперь с официантом трахаться, да?» Не, прикинь, а?
Моргун пытался пробиться к стойке, но народу было слишком много, а мне приходилось слушать россказни соседа-засранца о женщинах, которых он поимел. Придурок в дешевом хлопковом шмотье и в кожаной куртке. И ведь считает себя умником. У меня невольно сжимались кулаки под столом.
– Ты же меня знаешь, Джайлс, а? Это у нее юмор такой черный, понял? Темная сторона…
Возле нашего столика находились старинные напольные часы; еще двое часов тикали над головой. Все они были с маятником, и маятники качались вразнобой. Одни часы показывали 10.52, другие – 10.49, третьи – 10.47. Эта неточность до того меня взбесила, что руки чесались разнести всю эту часовую дребедень. Что-то сбивалось с ритма во мне самой.
Тик. Тик. Тик.
– Ну вот. – Голос Крэйга вывел меня из ступора. Он поставил на стол пинту светлого пива и скотч. Я открыла рот, чтобы спросить, что из этого для меня, но тут Крэйг вернулся к стойке и принес «Гиннесс».
– Напоить меня хочешь?
– Брось, Кэтрин. Как ты?
– А как по-твоему ?
Выдвигая стул, Крэйг случайно качнул столик; немного пива выплеснулось. Я следила, как он вынимает белый платок и вытирает лужицу.
– Держу пари, платки тебе стирает Марианна. И гладит тоже.
Крэйг метнул на меня выразительный взгляд и спрятал платок в карман брюк. Я глотнула пива. «Стелла». Мое любимое.
За окном проехали две полицейские машины.
– Едут, наверное, по домам, к женам и детям… – Тут меня так и подбросило на месте:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83