В конце концов Рита отца возненавидела, а его новую жену - ещё пуще. А мать она с детства ненавидела. Когда говорила о ней, вся тряслась от злости, просто страшно было на неё смотреть.
"Эта ненависть потом прошла через всю её жизнь... Родители у неё ущербные, потому и вырастили чудовище".
- Поначалу мы Риту жалели, - тихо продолжала Таисия. - Бывало, она совсем распоясается, но мы её оправдывали - ведь при живых родителях сирота. Мама нам с Алисой твердила: "Доченьки, Рита такая озлобленная потому, что тяжело ей пришлось. Мыслимо ли дело - мать с отцом от неё отказались! Потерпите, она потом поймет, что мы её любим, и станет добрее". Не стала Рита добрее - ещё злее делалась, когда видела, что мы молчим, плачем, но никому не рассказываем. Нам с сестрой как-то сказала, уже после того, как мама умерла, и она стала судиться из-за квартиры: "Все равно я вас изведу, и сделаю все шито-крыто, на меня никто и не подумает". Тогда сестра написала нашему дяде, и он приехал. Рита только силу понимала. Он ей пообещал: "Попробуй тронь Таю с Алисой, я тебе лично руки-ноги и хребет переломаю, останешься калекой. И на меня тоже никто не подумает". Тогда она испугалась. Прикинулась, будто сгоряча грозилась, мол и в мыслях ничего плохого не держала. Дядька у нас добрый, как и мама, отходчивый. "Черт с ней, - говорит. - Все ж Рита моя родная племянница, хоть и дрянь. Соберу денег сколько смогу, и дам ей". Мы с Алисой тоже занимали, но нам-то много никто не давал. Да и продать нечего - ценных вещей не было, трудно жили - у мамы пенсия, а Ритины родители деньги редко присылали и понемногу. Но все же откупились от нее, она от нас отстала. Больше мы её никогда не видели. И вот, спустя столько лет опять наши пути пересеклись...
Таисия опустила голову и расплакалась. Алле было очень жаль эту несчастную женщину, и она дала себе слово, что если в смерти Риты виновна одна из сестер, то сделает все возможное и невозможное, чтобы отвести от них подозрение.
Алла возвращалась домой после поминок в мрачном молчании. Настроение было не то, что на нуле, а ещё хуже. Самое отвратительное - почти все присутствующие знали, какова была Рита Мартова, но были вынуждены придерживаться приличий.
Тая непрерывно плакала. Несведущим казалось, что она убивается по покойной, но Алла знала, что женщина вспоминает прошлое - как Рита терроризировала её, сестру и мать, от которых видела только добро. Верная боевая подруга не отходила от нее, пыталась успокоить, но Таисия ничего не слышала, погруженная в свои переживания.
"Может быть, её мучает вина или страх... - размышляла сейчас Алла. Возможно, она плакала из-за содеянного - расплатилась с Ритой за прошлые унижения, но сейчас ей тяжело. Да и неудивительно. Нормальная женщина может убить в аффекте, но потом терзается тягостными мыслями. Надо бы потом отвести её к Лидии Петровне. А может быть, на ней и нет никакой вины, просто все сложилось одно к одному - и сестра пропала, и прошлое вернулось, омрачив черной тенью настоящее..."
- Слышь, Алка, - верный оруженосец повернулся к ней. - Девок-то этих надо бы отмазать.
- Да я и сама это поняла, мой Санчо Панса, - со вздохом произнесла она. - Самый действенный способ отвести от них подозрение - найти настоящего убийцу.
- Таиска эту паскуду замочила, - уверенно произнес тот.
- Может, и она, - не стала спорить Алла.
Остаток дня верная боевая подруга бесцельно бродила по квартире. Толик, видя в каком дауне обожаемая начальница, сидел в кресле, боясь даже шелохнуться, лишь следил за ней глазами, когда она проходила мимо.
Олег тоже к ней не лез и нашел прибежище в спальне. Он знал, что сегодня были похороны, и полагал, что Аллино состояние вызвано болью утраты. Та, как всегда, скрыла от него, что занимается расследованием.
Даже любимый котенок не развлек её. Слоняясь из комнаты в комнату, она держала его на сгибе здоровой руки, а сэр Персиваль пытался поймать лапкой качающуюся над его мордочкой прядь её волос. В другом настроении хозяйка тут же затеяла бы с ним любимую игру, но сейчас она лишь морщилась, когда острые коготки Перса запутывались в её волосах.
- Алка, давай напишу следаку чистосердечное, будто я эту сучку в воду скинул, - наконец не выдержал Толик.
- И что - ляжешь из-за этой дряни на нары?
- Да ну! - скривился её преданный Санчо Панса. - Посижу полгода в СИЗО, а после пойду в отказ. Когда её замочили-то?
- Предположительно 17 мая.
- Щас вспомню, где мы тада были.
- Не напрягайся. С утра ты отвез меня в психиатрический центр, а потом мы поехали на нашу старую дачу.
- Во! - обрадовался он. - И мать твоя тама была, и соседка меня видала. А ты гришь - на нары! Фиг-то!
- А полгода в СИЗО?
- Ха! - беспечно отмахнулся бывалый Толик - все ж два срока отсидел.
- Нет, Толян, это уж слишком. Надо искать настоящего убийцу.
- Да чё его искать-то, - пробурчал тот, видимо уже твердо решив, что это одна из сестер. Вдохнул, посмотрел на Аллу с непривычным ей выражением и сказал с непривычными интонациями: - Жалко девок-то...
- Жалко, - согласилась Алла, ничуть не удивившись его самопожертвованию. Ее верный оруженосец лишь на первый взгляд груб и примитивен, а на самом деле способен к состраданию и сопереживанию и уже не впервые выступает защитником пострадавших женщин43. - Потому и мечусь, как тигрица в клетке. Я бы эту сволочугу Ритку собственными руками придушила. Ты гляди, скольким людям она напакостила! Нет ни одного человека, у кого нашлось хоть одно доброе слово в её адрес, за исключением Сереги, но он-то святая простота...
- Тада командиру скажи. Пускай наши пацаны возьмут эту сучку на себя.
- И тоже в СИЗО на шесть месяцев?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139