А я по твоей милости узнаю их последним и теперь выставлен на всеобщее посмешище.
Секретарша не нашлась что сказать. Пожалуй, впервые за время своей работы она понятия не имела о тематике предстоящего разноса. Обычно причина была известна заранее, все в деталях обсуждалось в редакционных кулуарах, и предугадать реакцию гневливого замглавреда было несложно. А тут - как гром среди ясного неба.
Последними сдали материал Егор и Марго, и сейчас Лена лихорадочно соображала, кто из них виновник ярости шефа.
В общем-то, альтернативы нет, на Марго шеф не станет злиться. Значит, Егор. Он волынщик, всегда тянет до последнего, успокаивая себя, что слепит статью за несколько часов. Может быть, на этот раз Сурин переоценил свои возможности и представил полнейшую туфту? Или, упаси Бог, не смог качественно скомпилировать - Лена прекрасно знала стиль его работы, - и чужие ушки явно торчат?
Но, с другой стороны, замглавред никогда не трогал Сурина. Егору волей-неволей приходилось принимать участие в коллективных головомойках, которые Змей Горыныч время от времени устраивал в воспитательных целях, но адресных втыков журналист пока избежал.
В это момент зазвонил телефон, и секретарша получила передышку. Взяв трубку, она ответила абоненту, послушала, что тот скажет, потом зажала мембрану и ангельским голосом оповестила:
- Вас, Николай Самсонович. Илья Николаевич.
Змей Горыныч умчался в свой кабинет, прикрыв дверь, и через несколько секунд рявкнул:
- У аппарата!
Немного послушав разговор шефа с сыном и поняв, что ничего интересного не узнает, - обычная лабуда о деньгах, - Лена положила трубку на рычаг и задумалась. Начальник вскоре закончит разговор и опять выскочит в приемную, так что нужно заранее подготовиться.
До Левина в кабинете шефа побывала только Марго. "Значит, эта завистливая дрянь опять наябедничала", - решила девушка. Судя по тематике упреков Самсоныча, коварная журналистка нашептала ему, мол, секретарша плохо выполняет свои обязанности. А что ещё она могла ему сказать? Никаких прегрешений Лена за собой не помнила. А обвинения общего характера можно предъявить любому, тем более, Змей Горыныч помешан на трудовой дисциплине и уверен, что все подчиненные - бездельники и дармоеды, проедают деньги его сына.
Еженедельник и в самом деле убыточен. И если бы не постоянные вливания Ильи Фалеева, он бы уже давно почил в бозе.
Валентина Вениаминовна Бобкова уже с первых шагов своего писательского пути была уверена, что её ожидает звездная слава и, соответственно звездные гонорары. В средствах она не нуждалась, - её обеспечивал вполне приличным прожиточным минимумом супруг, - но и бессребреницей, разумеется, не была - деньги, как известно, лишними не бывают. Почему-то ей казалось, что писатели буквально купаются в деньгах. А что? Все иностранные знаменитости - миллионеры, у них шикарные виллы, яхты и прочее. Ее третий муж, Семен Гордеевич Бобков, подвизался на ниве бизнеса, и вполне успешно, но миллионером не был и не имелось никаких оснований предполагать, что станет им.
- Сема, я буду зарабатывать своими романами миллионы! - оповестила его самоуверенная супруга пять с половиной лет назад.
"Может быть, тогда ты слезешь с моей шеи", - заранее порадовался тот.
В предвкушении собственной звездности Валентина Вениаминовна не пожелала иметь дело с небольшими издательствами.
- У них нет денег, чтобы заплатить столько, сколько я стою! - так мотивировала она свой выбор.
"Стоишь ты ровно три рубля в базарный день", - вел с ней мысленный диалог Семен Гордеевич, согласно кивая:
- Тебе виднее, Валюша.
Валентина Вениаминовна обратилась в тройку самых крупных московских издательств, с ходу заявив, что она "российская Франсуаза Саган", однако бурного восторга её появление не вызвало. Как раз наоборот, издатели морщились: невооруженным глазом было видно, что это типичная графоманская белиберда, с русским языком доморощенная писательница явно не дружит, к тому же, демонстрирует вопиющую невежественность. Романы были написаны от первого лица, прототипом главной героини по имени Валентина стала сама авторесса, щедро поделившись с читателями своим сексуальным опытом. Действие происходило в разных странах, то в позапрошлом, то в начале прошлого века, и роковая красавица графиня Валентина в одном романе была русской, во втором - француженкой, в третьем - итальянкой, однако писательница не брала голову различие менталитета и психологии людей разных эпох и национальностей. Графиня Валентина говорила и вела себя так же, как и её создательница и тезка, а прочие герои - графы, герцоги и баронеты, по-видимому, были списаны с мужчин, имевших счастье (или несчастье) быть близки с мадам Бобковой. В общем, это был симбиоз дешевых любовных романов и полупорнографических откровений в стиле "Записок падшей женщины", коими нынешний книжный рынок уже перенасыщен.
Самоуверенность мадам Бобковой не произвела особого впечатление на издателей - к закидонам графоманов, возомнивших себя писателями, им не привыкать. Видя заваленные отечественной беллетристикой прилавки, те думают: "Я напишу не хуже. Если такое издают, то и мои произведения напечатают", - и садятся творить, ведь каждому приятно увидеть собственную фамилию на яркой книжной обложке. Чем черт не шутит?! А вдруг удастся прославиться? Примерно таков был ход мыслей Валентины Вениаминовны, правда, в отношении будущего она себе вопросов не задавала, ничуть не сомневаясь в собственном уникальном таланте.
Чокнутых авторов издатели тоже навидались немало и сохраняли олимпийское спокойствие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139