он нежно придержал ее двумя пальчиками, слегка раздвинув ножки. Подает надежды, сказала Сусана, корчась от хохота, но Людмила смотрела без смеха, Мануэлю, видимо, что-то снилось, кто знает, что снится в этом возрасте, возможно, сны о будущем, и Мануэлю грезится, что он лежит с гондурасской мулаткой или что-либо в этом роде. Пожалуй, согласилась Сусана, но, право, у тебя болезненное воображение, сразу видно, что землячка Шопена, от его ноктюрнов по лицу словно могильные пауки ползают, но твоя выдумка про гондурасскую мулатку, ха-ха, бедный Манолито. Смеяться молча – хуже смерти, особенно для Людмилы, чем больше она зажимала себе рот, тем сильнее задирался ее нос, вроде кулька с жареной кукурузой, пришлось Патрисио явиться, чтобы навести порядок в строю, какого черта вы устроили этот сепаратистский и дискриминационный гинекей, мужчины требуют женщин, че, но из-за чего вы так хохочете? А, ну в точности как я, в девять лет тетя меня донимала своим «держи руки на одеяле», и поди знай, что сама-то она делала со своими руками под предлогом, что она старше, да еще была не замужем. Пошли к нам, девочки, тут такой разговор о ядовитых грибах, что у меня прямо мороз по коже. Андрес то ли загрустил, то ли дремлет, посмотрим, дадут ли нам еще немножко мате, или придется им влепить пару шлепков по заду.
– Вот это настоящий мужчина, – сказала Людмила Сусане.
– Слушай, – сказал Патрисио Людмиле, – ты должна с нею договориться и прийти в субботу или в воскресенье немного помочь нам приготовить окурки и спички.
– Она не в курсе, чучело, – сказала Сусана, видя изумленное лицо Людмилы. Но та вскоре поняла, так как об этом шла речь в гостиной, микроэксперимент Гомеса и Люсьена Вернея в ресторане на улице дю-Бак, где Гомес в поте лица трудился мойщиком посуды.
– Мы, латиноамериканцы, все кормимся тем, что что-нибудь моем в этом психоблядском городе, – заметворчал Лонштейн. – В этом есть какой-то знак, непонятное мне знамение, нечто таинственное в детергентах. Вот увидишь, тебе тоже придется что-нибудь мыть, как только понадобятся бабки, – сказал он Фернандо. – Распроклятые здешние такси, сразу видно, что тебя любой ворюга облапошит, со мной-то такой номер не пройдет.
– Иногда мне трудно понять, что ты говоришь, но вернемся к грибу копиуэ…
– Минутку, – сказал Патрисио, – вы оба вконец задурили мне голову грибами, а нам тут надо Людмилу обучить изготовлению обгоревших спичек, так что давай подвинься со своим мате и перейдем к серьезным вещам, ты, Маркос, знаешь дело назубок, уж не говоря о твоей интонации, утеха жизни моей.
– Я тут им рассказывал, – терпеливо объяснил Маркос, – что, поскольку Гомес в этом бистро пользуется доверием и кухня у них рядом со стойкой, где продают сигареты, ему было нетрудно подменить двадцать пачек «Голуаз» и двадцать коробков спичек на те, что изготовили наши девочки. Моника была на стреме, пила за стойкой томатный сок, а Люсьен Верней из уличного автомата на углу звонил хозяину, чтобы его отвлечь, задача не из легких. Затем Монику сменил Ролан, так как хозяин в эти минуты действовал дедуктивно, объединяя в своем поле зрения телефон + томатный сок + панамца-мойщика посуды, три вещи, если подумать, равно малоприятные.

– Больно говорить, но все это пошлость, – сказал Лонштейн, ища какую-то книгу среди последних библиотекофагических гекатомб Мануэля.
– Ты прав, это действительно мини-агитация, инфрабатрахомиомахия.
– Не мешай ему, – заметил Андрес, – наше мнение мы ему выскажем потом, че.
– Дело началось почти сразу же, клиент из местных попросил сигареты и рюмку вермута, он, похоже, время от времени захаживал туда в полдень и был другом хозяина. Только представьте этот момент, когда он вскрывает пачку «Голуаз» и обнаруживает, что сигареты все разной длины, тогда он вытаскивает одну, ~ иным способом эти дурни не могут убедиться, что установленный порядок рухнул, – и оказывается, что это вонючий окурок. К нему бежит хозяин, Ролан проявляет жгучий интерес к странному случаю, они достают другой чинарик и еще один, и все это более или менее выкуренные окурки. Должен тебе сказать, что вначале их поразил не столько сам факт, как то, что пачка выглядела совершенно нетронутой, новехонькой, только с фабрики, – техника у Моники и Сусаны на высочайшем уровне, и. кстати, оставляйте, пожалуйста, свои окурки в этой пепельнице, в ближайшие дни наши девочки приготовят еще одну партию.

– Меня уже втянули, – призналась Людмила Андресу.
– Гротеск, – сказал Лонштейн, – но не лишенный необъясмножественного шарма. Отказываюсь от слова «пошлость», хотя и не от чувства недостабсурда.
И пока они это обсуждают, вдруг раздается у стойки вопль, какая-то старуха купила спички и хотела закурить сигарету, дабы скрасить ту дрянь, которую там пьют, смесь пива и лимонада. Монотонный рецидив, как сказал бы раввинчик, однако весьма эффективный – на пятой горелой спичке старуха издает рычанье и вытряхивает коробок на стойку, из пятидесяти спичек только три годные, и бедная старушенция призывает в свидетели весь белый свет и поднимает шум невообразимый, и хозяин в отчаянии уже не знает, какой рукой хвататься за голову, и Гомес выглядывает из кухни с нарочитым видом идиота, и Ролан подливает масла в огонь, рассуждая о том, что в этой стране все идет наперекосяк, и уже пошла речь о войне четырнадцатого года, о колониях, о евреях, о полиомиелите и о хиппи. Возмущенный звонок к поставщику сигарет и спичек, второй этап скандала, из кабины доносится голос хозяина, гремит не хуже Шаляпина. Теперь для успеха дела надо было, чтобы состоялись по крайней мере три аналогичных инцидента, тогда это выходит на уровень прессы, а иначе затея не обретет реальности, как уже объяснил Маклюэн,

– Это установил я, – сказал обиженный Лонштейн,
и, к счастью, у нас было еще несколько внедрившихся в разных кафе в Бельвилле и в парке Монсо, и вот мораль – заметка в «Франс суар», которая заставила всех задаться вопросом, да что ж это творится, если теперь такое с сигаретами, этим совершенным продуктом, который вселяет уверенность, что ты бодрствуешь, что все идет нормально и что правительство крепко держит бразды власти, – но ведь это означает, что что-то не ладится, и уже нет смысла выложить за здорово живешь полтора франка и сунуть в карман пачку сигарет, чтобы, придя домой, в свое скромное жилище, обнаружить в ней кучу слизняков или вермишель с салом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111