(Перевод Л. Грушко)
В контексте рассказа данная тирада звучит иронически. Но к этим словам можно отнестись и вполне серьезно. И тогда они прозвучат для нас как кредо Кортасара в его работе над словом.
Для творца в слове не должно быть лжи. Он, как Адам, явился в мир дать имена всему, что его окружает. И всему, что только может вообразить.
Проза Кортасара парадоксальна и ассоциативна, точна и неуловима, легка и мускулиста, поэтична и образна. «Словесное кружево» — поразительно. Так же, как поразительно и единство, и разнообразие кортасаровских сюжетов.
Краткое предисловие к сборнику избранных рассказов Кортасара, своего ученика, Борхес закончил так: «Стиль кажется небрежным, но каждое слово взвешено. Передать сюжет кортасаровской новеллы невозможно: в каждой из них свои слова стоят на своем месте. Пробуя их пересказать, убеждаешься, что упустил главное».
А сам Кортасар любил вспоминать совет уругвайского новеллиста Орасио Кироги: «Пиши так, словно твой рассказ интересен только небольшому числу твоих героев, один из которых — ты сам». Может быть, секрет читательского успеха, каким рассказы Кортасара неизменно пользуются, и в том, что он всегда — сознательно ли, интуитивно — следовал этому совету? Ведь, в конце концов, кто же, будучи, конечно, в здравом рассудке, станет на самого себя нагонять скуку?!
Одно из главных, ключевых, «знаковых» слов кортасаровского творчества — слово игра.
В беседе с уругвайским журналистом Энрике Гонсалесом Бермехой Кортасар говорил: «Литература всегда была для меня сферой игровой деятельности… Мне она (литература) кажется самой серьезной игрой. Если бы мы расположили различные виды игры, от самых невинных до самых хитро придуманных, по шкале оценок, то, думаю, литературу, музыку и вообще искусство пришлось бы поставить на самую отчаянную, головокружительную (в хорошем смысле слова) высоту».
Создавая свои книги, Кортасар играет с удовольствием, вдохновенно и легко. Но всегда это — «игра всерьез». («Я играю, когда пишу. Но играю серьезно, как играл ребенком… В моем случае речь идет о продолжающемся и поныне детстве, о многом, что остается во мне от ребенка, и это нечто такое, от чего я не могу и не хочу отказываться».)
Играет сам автор — со словами, с сюжетом, с жанрами, с ситуациями, со временем и пространством (у Кортасара, если перефразировать название одного из его рассказов, было пространственное чутье времени). Играют и его герои — подчас беззлобно, радостно (любимые автором хронопы, «некто Лукас» или герои раннего романа «Дивертисмент»), но чаще жестоко, беспощадно к себе и к другим (здесь не составляют исключения и дети).
Одно из своих программных произведений Кортасар назвал на редкость удачно — «Преследователь». Он сам постоянно был преследователем (а также, разумеется, и преследуемым, коль скоро познал «искушение словом» и никогда не был удовлетворен достигнутым). Преследователями были и его герои — чаще всего преследователями цели, которую невозможно достичь, но стремление к которой позволяет им подниматься «на самую отчаянную, головокружительную высоту» искусства.
Игровое начало привело (и не могло не привести) Кортасара к важной — и серьезнейшей — теме: «Культура и современная жизнь, взаимоотношения художника и общества, художник и создаваемый им мир».
Мир искусства бесконечен и неисчерпаем. Даже простой список рассказов Кортасара, целиком посвященных литературе, музыке, живописи, кино, займет немало строк. Иногда — не без лукавства — автор приглашает читателя на свою «творческую кухню» («Слюни дьявола», «Лодка, или Еще одно возвращение в Венецию», «Клон», «Бутылка в море», «Рассказ из дневниковых записей»). Как заправский фокусник, он словно бы открывает читателю тайны своего искусства («читатель — мой сообщник»), но в том-то и фокус, что тайна так и остается тайной. А автор наблюдает за нами, за нашей реакцией и посмеивается себе в усы — реальные или вымышленные… Ну а получится рассказ или нет — зависит только от воображения творца, от его опыта и мастерства, от умения подчинить себе материал.
Мир искусства разнообразен. И столь же разнообразны кортасаровские новеллы об искусстве. Здесь и реалистический рассказ «безо всякого изобретательства» («Преследователь»), и притча («Бесконечность сада»), и гротеск («Менады», «Мы так любим Гленду»), и серьезно-ироническая «литературная игра» («Шаги по следам»), и фантастический рассказ («Письмо в Париж одной сеньорите», «Далекая», «Врата неба», «Кикладский идол», «Инструкции для Джона Хауэлла»).
II
Другое небо

Я выдумал тебя — я существую;
орлица, с берега, из тьмы слежу я,
как гордо ты паришь, мое созданье,
и тень твоя — сверкание огня;
из-под небес я слышу заклинанье,
которым ты воссоздаешь меня.
Х. Кортасар. «Двойной вымысел»
Казалось бы, определить, что такое фантастика, это так просто!
Но попробуйте-ка провести границу между «реалистическим» произведением и «фантастическим», отделить «правдивое отражение действительности» от «вымысла», яви от сна! Сплошь и рядом фантастика погружена в обыденное, или надо сказать иначе: обыденность погружена в фантастическое?..
Почти полтора столетия назад Достоевский (реалист? фантаст?) размышлял о «фантастических» рассказах Эдгара По: «Он почти всегда берет самую исключительную действительность, ставит своего героя в самое исключительное внешнее или психологическое положение, и с какою поражающею верностию рассказывает он о состоянии души этого человека!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241