Вот поэтому, Анибаль, я и вошла, чтобы излечить тебя одним разом, чтобы ты перестал смотреть на меня так, как ты смотрел, думая, что я ничего не замечаю. А сейчас, да, еще виски, раз уж мы оба такие взрослые.
С вечера до глубокой ночи, блуждая по дорогам из слов, которые приходили и уходили, руки, которые вдруг нашли друг друга на скатерти, смех и еще несколько выкуренных сигарет, в результате поездка в такси, какое-то место, которое было известно ей или ему, какая-то комната, все будто отчеканилось в единый моментальный образ из белизны простыней и короткого бурного соединения в бесконечном желании друг друга, прерванные паузы и новые повторения, новые яростные преодоления, с каждым разом все более невероятные, и каждый вскрик, каждый стон, который обрушивался на них, затягивал их, сжигал их, пока не накатило забытье, пока не догорел последний огонек предрассветной сигареты. Когда я погасил настольную лампу и заглянул в пустой стакан, все во мне никак не хотело признавать, что сейчас девять часов вечера и что я сижу усталый после очередного рабочего дня. К чему продолжать писать, если слова целый час скользили по краю этого отрицания, превращая слова на бумаге в то, чем они и были, — в умозрительные зарисовки, лишенные какой бы то ни было опоры? До какого-то момента они скакали во весь опор, оседлав действительность, наполнившись солнцем и летом, слова «патио в Банфилде», слова «Доро, игры и глубокий ров», жужжащий улей услужливой памяти. И вот пришел момент, и не стало больше ни Сары, ни Банфилда, и рассказ превращается в обычную каждодневность без воспоминаний и снов, жизнь как жизнь, не больше и не меньше. Мне хотелось продолжать, хотелось, чтобы и слова согласились продолжать и вели бы меня все дальше вперед, до самого нашего ежедневного сегодня, до любого из долгих рабочих дней в конструкторском бюро, и тогда я вспомнил о своем сне, который видел прошлой ночью, о сне, где снова была Сара, о возвращении Сары из такого далека, во времени и пространстве, и я не смог оставаться больше в своем настоящем, из которого я снова вышел однажды вечером на улицу после работы и отправился выпить пива в угловом кафе, слова стали наполняться жизнью, и хотя они лгали, хотя ничего такого не было, я все равно продолжал записывать их, потому что они говорили о Саре, о Саре, которая шла по улице, так здорово было продолжать, хотя это все так нелепо, описать, как я перешел улицу, словами, которые привели меня к встрече с Сарой и позволили мне признаться Саре, кто я, единственный способ остаться наконец с ней вдвоем и сказать ей всю правду, коснуться ее руки и поцеловать ее, слышать ее голос и видеть, как волосы ласкают ей плечи, уйти с ней в ночь, где слова наполняются пеной простыней и ласками, но как тут продолжать, как начать с этой ночи свою жизнь с Сарой, когда совсем рядом слышался голос Фелисы, которая вернулась домой с детьми и зашла сказать мне, что ужин готов, пора за стол, уже поздно, а дети хотели посмотреть по телевизору фильм про утенка Дональда в десять часов двадцать минут.
[Пер. А.Борисовой]
Кошмары
Подождать, говорили все, надо подождать, в таких случаях ничего нельзя знать наверняка; не отставал от остальных и доктор Раймонди: надо подождать, сеньор Ботто; да, доктор, но Меча не просыпается уже две недели, лежит две недели как мертвая, доктор; вижу, сеньора Луиса, вижу, это классическое коматозное состояние, ничего тут не поделаешь, можно только ждать. Лауро тоже ждал; возвращаясь из университета, он всякий раз замирал перед закрытой дверью и думал: нет, сегодня уже точно, сегодня я войду и увижу, что она проснулась, открыла глаза и разговаривает с мамой, не может это столько тянуться, не может она умереть в двадцать лет, наверняка она сидит сейчас на кровати и разговаривает с мамой. Но ожидание не кончалось. Все по-прежнему, сынок, доктор снова наведается к нам во второй половине дня, окружающие упорно твердят, что ничего сделать нельзя. Вы бы поели, друг мой, ваша матушка посидит с Мечей, вам надо питаться, не забывайте — у вас экзамены, давайте-ка между делом посмотрим новости. Впрочем, почти все в этом доме происходило как бы между делом, а единственным настоящим, серьезным, постоянным делом была болезнь Мечи, тяжесть тела Мечи на кровати, Меча, худенькая и невесомая, обожающая танцевать рок-н-ролл и играть в теннис, вдавленное в кровать тело и подавленность окружающих, вот уже который день подряд это не прекращается, это сложный процесс, коматозное состояние, сеньор Ботто, это непредсказуемо, сеньора Луиса, мы можем лишь поддерживать организм и создавать ему благоприятные условия, в ее юном возрасте столько сил, такая воля к жизни. Но ведь она не может помочь нам, доктор, она ничего не понимает, лежит, как… Господи, прости, я сама не знаю, что говорю.
Лауро тоже до конца не верилось, происходящее казалось розыгрышем. Меча всегда его жестоко разыгрывала: одевшись привидением, пугала на лестнице, прятала в его постели метелку из перьев, и они смеялись до упаду, придумывая новые каверзы, стараясь удержать этими играми уходящее детство. Сложный процесс, жар и боли, и однажды вечером вдруг — обрыв, обрыв и внезапная тишина, пепельно-серая кожа, далекое, спокойное дыхание. Это единственное, что оставалось спокойным среди царившей неразберихи, врачей, приборов и консилиумов, и мало-помалу жестокий розыгрыш Мечи становился все страшнее, постепенно подминая под себя все вокруг:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241